Котелок с супом
...Как-то мама послала меня в госпиталь к медсестре Шуре.
– Веточка, возьми с собой котелок, – сказала она тихо и взглянула на девочек, которые играли на кровати. Мама не хотела, чтобы дети слышали наш разговор. Она не была уверена, что я принесу какую-либо еду. Но у Раи и Люси ушки уже были на макушке. Девочки с любопытством пялили на меня глаза. Потом Рая спросила:
– Ты куда?
– На Кудыкину гору, – отшутилась я.
Встретила я медсестру Шуру при входе в столовую, где обедал обслуживающий персонал госпиталя. Выглядела она уставшей, с провалившимися щеками и большими синяками под глазами. Посмотрела мне в глаза и тут же перевела взгляд на сумку.
– Взяла котелок?
– Взяла, – ответила я и слегка хлопнула свободной рукой по сумке.
– Ну, а теперь пойдем, – произнесла она озабоченным голосом и неуверенно пошла в конец очереди.
Мы продвигались к раздаточному окну довольно быстро. Я видела, как мелькала в руках у поварихи чумичка, слышала, как растекался по тарелке суп, как другая женщина-раздатчица накладывала в тарелку кашу-размазню и каждый раз слегка постукивала чумичкой о тарелку, словно говоря, что все положенное до последнего грамма выдано. У меня от этого постукивания сосало под ложечкой все сильнее и сильнее. Чем ближе мы подходили к окошку, тем Шура становилась беспокойнее. Она то и дело подталкивала меня вперед. Рука у нее слегка дрожала, когда она прикасалась к моему плечу.
Вот и раздаточная. Шура быстро шагнула вперед, сунула голову поближе к раздатчице в оконный проем и негромким голосом заговорила с ней. Я отчетливо расслышала слова «четверо детей», и у меня сжалось сердце. Она просит наполнить супом котелок, который я уже вытащила из сумки и держала наготове. Могут и не дать! — промелькнула тревожная мысль. И в следующее мгновение я услышала сердитый голос раздатчицы:
– Не могу… Нет!
А перед Шурой уже стояли тарелки с первым и кашей-размазней.
– Берите свое и отходите! – недовольно кинула раздатчица. Шура мгновение колебалась, потом схватила у меня из рук котелок, поставила его около тарелок, быстро вылила в него свой суп и подала мне.
– Иди домой, – поспешно сказала она и легонько подтолкнула к выходу.
Я взяла котелок. В душе уже не было той радости, которая была, пока мы стояли в очереди, и я чувствовала запах и супа, и каши. Теперь я знала: суп-то Шурин, а она сама останется голодной;
Шагала я с котелком в руке домой, и в голове роились мысли о еде. Больше всего, конечно, думалось о супе. Вспоминала запахи столовой. Нередко останавливалась, подносила котелок к носу, втягивала воздух, как гончая, сравнивала, как пахнет мой суп и как в столовой. Голод легче переносить, если нет рядом еды, а когда видишь ее, тем более несешь в собственных руках и можешь в любой момент открыть крышку котелка, это становится крайне соблазнительным. Что-то внутри подталкивает тебя, шепчет прямо в ухо: «Сними крышку, посмотри, что там». Невольно останавливаешься, поднимаешь руку с котелком. Вот он уже перед твоими глазами. Вот крышка, сними ее – и увидишь то, чего так хочешь. Можешь понюхать, а то и немного хлебнуть через край мутноватой жидкости. Главное, никто не увидит.
Свободная рука предательски тянется к крышке. И в это мгновение включается в сознании какой-то тормоз. Рука опускается вниз. Я сжимаю зубы и мысленно вижу маму, Раю и Люсю.
Сколько раз включался этот тормоз в моем сознании, пока шла домой – не знаю. Помню одно: суп я принесла домой, не тронув его. А вот когда пришла домой, меня «занесло». Стала просить маму отдать этот суп мне, так как я его принесла, не попробовав ни одной капельки. Сейчас стыдно признаваться в этой слабости. Но она была. Но рядом со мной находился сильный разумный человек, который пришел на помощь слабому духом и телом. Мама обняла меня, поцеловала в щеку. И мне стало легче.
– Раздевайся, дочка. Сейчас вместе попробуем суп, который ты принесла. Мы все очень ждали тебя, деточка…
Мама поставила котелок на средину стола, достала ложку. Сидя за столом, мы внимательно следили за каждым маминым движением. как она открыла крышку, как размешала суп, как зачерпнула первую ложку.
– Ну, что, дети, начнем с Веточки? – спросила своим певучим голосом. – Она принесла...
– С Люсеньки, – прервала я маму. – Что-то мне уже расхотелось, – прибавила я полубезразличным тоном. Чего только стоил мне этот тон?
– Мама удовлетворенно кивнула головой и понесла ложку к Люсенькиному рту. Та, как птенец, открыла рот и ждала. Едва ложка коснулась ее губ, она сильно втянула в себя воздух, и мутная жидкость мгновенно перелилась ей в рот. Затем была Рая, потом я, и, как всегда, последняя мама. Так по кругу и ходила мамина рука с ложкой, пока не опустел котелок.
Прошло много лет, а я до сих пор помню, как мы все вместе ели тот суп. Благодарна Богу, что мама не уступила тогда, не отдала мне суп – иначе бы я всю оставшуюся жизнь корила себя за слабость, за нежелание делиться последней крошкой с ближним. Мама. Мудрая мама!