Виталий Михайлов: «То было время надежд»
Редактор газеты «Россия» Юрий КОВЕШНИКОВ (1946–2011), коллега и товарищ Михайлова, вспоминал:
«О чем говорим, о чем думаем» – такая рубрика появилась в ленинградской газете «Смена» в конце 60-х, когда от оттепели уже не осталось ничего, а кухня стала главным местом для откровений. Шаг был смелый, но молодежной газете многое прощали. Кто бы мог подумать, что автором и ведущим этой рубрики был человек, которого в начале 90-х будут величать громким титулом – помощник четырех членов Политбюро. Не сразу, конечно, а по очереди. Чиновником Виталий Михайлов стал образцовым и редким, потому что никогда не забывал о двух вещах – своих предках, потомственных железнодорожниках (коим являлся и он сам – дипломированным), и еще об одном, открывшемся чуть позднее, призвании – журналистике. Его острое перо любили, но и побаивались: открытость и прямота суждений Михайлова порой шокировали. Но он никогда не изменял своим главным принципам, даже когда делал головокружительную партийную карьеру сначала в Смольном, потом на Старой площади.
Корни Виталия Викторовича ведут в маленький смоленский городок Рославль, который знаменит разве что своим возрастом – намного старше Москвы. Еще это крупный транспортный узел. Почти все в городе трудились на железной дороге. Дед Михайлова работал кочегаром, отец – помощником машиниста. По их стопам пошел и Виталий – поступил в Московский институт инженеров железнодорожного транспорта. В МИИТе начал «баловаться» сочинительством – была, видимо, журналистская жилка. Затем – два завода и три газеты. Сначала «Вечерний Ленинград», потом молодежная «Смена» и, наконец, «Ленинградская правда» с ежедневным тиражом 600 тысяч экземпляров. Из «Ленправды» его пригласили в Смольный…
И вот как сам Виталий Викторович МИХАЙЛОВ много лет спустя рассказывал о своем пути в журналистику на полосе газеты «Россия».
«Моим «крестным» в журналистике был Виталий Александрович Сырокомский, который сумел что-то такое разглядеть в студенте технического вуза. Он заведовал в ту пору отделом науки, вузов, школ в московской «Вечерке», я приносил ему крохотные заметки, начинавшиеся обязательно словом «сегодня». «Вечерняя Москва» строго следовала правилу – как можно разнообразнее и насыщеннее нашпиговывать свои страницы событийными информациями о жизни города, предпочитая «кирпичам» короткие, но емкие репортажи, и от авторов требовала краткости, недвусмысленно намекая на ее близость к таланту.
Тогда в журналистике царствовал безраздельно Алексей Иванович Аджубей, профессия журналиста стояла в ряду самых престижных, а идеи Аджубея о подготовке журналистских кадров из числа специалистов не потеряли актуальности до сих пор. {/pullquote}А привел меня к Сырокомскому другой «волк» московской журналистики – Георгий Львович Гордин, который за какие-то грехи покинул столичное радио и обосновался в многотиражке МИИТа. Гордин был человеком необычайно увлекающимся, блестящим организатором и придумщиком, обладавшим неиссякаемым чувством юмора и бульдожьей хваткой, если речь заходила о необходимости что-то «выбить» для институтской многотиражки – начиная с помещений и кончая командировками за счет богатого транспортного хозяина для своих сотрудников во все концы страны.
Атмосфера в многотиражке была настолько творческой, живой, что в редакцию потянулись косяками будущие инженеры, баловавшиеся литературными опусами всех жанров. Мы толклись в комнатенках многотиражки, беззастенчиво прогуливая лекции, обсуждая все на свете. То ли время тогда было особенное, то ли действительно выпал тот редкий случай, но к концу учебы несколько человек навсегда расстались с мечтой о покорении стальных магистралей и вступили на опасную тропу журналистики. Эдик Гонзальез попал в «Известия», Виктор Белецкий – в «Труд», Володя Иткин – в ТАСС, а там еще и еще – Виталий Головачев, Николай Кудряшев, все эти парни одного выпуска – 1960-1961 годов.
Была, видимо, для этого и еще одна причина. Тогда в журналистике царствовал безраздельно Алексей Иванович Аджубей, профессия журналиста стояла в ряду самых престижных, а идеи Аджубея о подготовке журналистских кадров из числа специалистов не потеряли актуальности до сих пор.
Не верхогляд, знающий обо всем понемногу, но позволяющий себе с апломбом судить о проблемах, и, что самое страшное, выносить безапелляционные приговоры деяниям не только отдельных лиц, но и целых коллективов, а получивший вузовскую подготовку агроном, экономист, строитель – вот кто должен был, по мысли Аджубея, прийти в редакции газет, радио, телевидения, а значит, никаких факультетов журналистики, ибо научить человека сочинительству нельзя.
Буду неоригинален, если скажу, что жизнь постоянно подтверждает правильность идеи когда-то всесильного редактора «Известий», журналистский талант которого пропал в жерновах политических интриг и сделок.
Судьба распорядилась таким образом – да простит меня читатель за столь высокопарную фразу – что, отказавшись от заманчивых предложений Сырокомского и тогдашнего редактора «Вечерки» Толстова, снятого впоследствии за то, что, по словам Хрущева, оказался единственным человеком в мире, кто не поверил в полет Гагарина и не стал задерживать выпуск газеты для экстренного сообщения ТАСС, я отправился познавать жизнь в Ярославль, на паровозоремонтный завод.
То было бурное и доброе время не только для инакомыслия, не только для литературы и искусства, но и для подъема науки и техники.
То было время надежд...
Юрий Ковешников (1946–2011)
Талант быть человеком
Когда у Льва Иванкина в Тосно, где он работал редактором районной газеты, случилась крупная неприятность, и он был вынужден расстаться с должностью, то первым делом пришел к Михайлову. (Виталия, казалось, знали весь город и область).
– Что теперь делать? Словно волчий билет получил.
– Не паникуй. Ошибки делают многие. Что же, опускать из-за этого руки? – сказал Виталий и, помолчав, добавил. – Я бы на твоем месте пошел в заводскую многотиражку.
Михайлов, заведующий отделом промышленности, знал что говорит. Многотиражные газеты предприятий дали крупным изданиям много замечательных журналистов. (Олега Байкова, например, в прошлом редактора газеты судостроительного завода имени Жданова, ныне «Северная верфь»). Иванкин совету последовал. Он устроился в многотиражку завода подъемно-транспортного оборудования имени Кирова и привозил в «Ленинградскую правду» добротные корреспонденции и очерки.
Проходили месяц за месяцем. На одной из планерок, а речь шла о перспективах работы промышленного отдела, Виталий Михайлов предложил взять Иванкина в штат газеты, в свой отдел. Некоторые из присутствующих возражали: как к этому отнесется обком партии?
– Нормально отнесется, – отвечал Михайлов. – Ведь Лев Ефимович хороший журналист; промышленную тематику знает изнутри; пишет убедительно, раскованно и корректно.
И все же сомнений его слова полностью не сняли. Тогда Михайлов вновь поднялся с места:
– Беру всю ответственность на себя. Если что-то получится не так, спрашивайте с меня по всей строгости.
В этом был весь Виталий Михайлов. Он всегда в сложных ситуациях брал ответственность на себя, не давал товарищам упасть духом, поддерживал в трудную минуту. Каким-то обостренным чутьем видел творческие возможности коллег, помогал им раскрыться во всей полноте. Виталию верили, к нему тянулись. Иванкин же очень скоро стал одним из ведущих сотрудников «Ленправды».
Многие обязаны своими успехами В. В. Михайлову. Юрий Трефилов, в котором Виталий увидел прирожденного репортера. Геннадий Орлов, начинавший как сотрудник газеты «Строительный рабочий», а ныне известный на всю страну спортивный комментатор. Да и я тоже без поддержки Михайлова не смог бы осуществить многие планы.
Разнообразными талантами обладал Виталий Викторович Михайлов. И самый главный из них – талант быть Человеком с большой буквы.
Александр Травин