Александр Белинский – театральный и телевизионный режиссер, а к исходу жизни он в полной мере проявил качества замечательного рассказчика, очевидца чуть ли не всех выдающихся творений в искусстве за последние пятьдесят-шестьдесят лет. И главное – он был рассказчиком благожелательным, несмотря на иронический, даже саркастический склад ума. Его вечерние и ночные телевизионные рассказы были продолжением блистательных книжек – «Старое танго», «Записки старого сплетника» и других. За эти бесконечные телерассказы и создание на ТВ не только художественных, но и публицистических произведений Белинский был удостоен в 2013 году журналистского «Золотого пера» и воспринял эту награду с не меньшим пиететом, чем «Золотую маску», «Золотую Нику» (Монте-Карло) и прочие символы его творческих достижений.
Застав его как-то в кабинете худрука театра Музкомедии (было и такое в его биографии), я поразился чисто телевизионному объему внимания и одновременному выполнению массы различных дел. Он как бы ежесекундно сверял пульс театральной жизни со своим пульсом. По ходу разговора решал множество текущих дел: телефонные звонки, согласование работы театральных цехов, назначение репетиций, дипломатичные переговоры с актерами, еще много всего. Наблюдая за ним, трудно было поверить, что тогда этот энергичный и подвижный человек уже перешагнул 70-летний рубеж. Таким, впрочем, он оставался и в 80 лет. Оперетта, зачинщик ленинградских капустников. А сколько лет отдано было телевизионной музе!
«Я влюбился в телевидение сразу и навсегда связал с ним свою судьбу», – утверждал Александр Аркадьевич. Это произошло в 1961 году. Пригласил его на ТВ Игорь Федорович Масленников, известный постановщик телевизионной холмсианы и многих других фильмов, а тогда главный редактор литдрамы ЛенТВ.
В начале нынешнего века Александр Белинский стал по праву неофициальным дуайненом – старейшиной цеха телевизионной режиссуры. За свою немалую жизнь он делал на ТВ всё: поставил более полутора сотен спектаклей, фильмов, программ, передач. Позвав Белинского на ТВ, Игорь Масленников с его безошибочным редакторским и режиссерским чутьем знал, что делает. Белинский начал с эстрадного спектакля по миниатюрам польского писателя Ежи Потемковского «Штучный товар» (1961). Преодолел такие вершины телевизионных инсценировок, как «Кюхля» по Ю. Тынянову (1963), «Смуглая леди сонетов» (1966), «Любимейший парадокс» Бернарда Шоу, «Мертвые души» (1969). Абсолютно новаторскими стали телебалеты «Старое танго», «Галатея», «Анюта» и другие.
60-е годы – светлое время телетеатра, своими художественными открытиями он соперничал с кино. Сам А. А. Белинский считал, что весь первый период его телевизионной деятельности можно, следуя терминологии палеонтологов, назвать «Юрским периодом». С Сергеем Юрским в главных ролях поставлены «Бешеные деньги» А. Островского, «Дон Кихот ведет бой» В. Коростылева, прелестная комедия В. Шкваркина «Принц Наполеон», миниатюры В. Ардова, два выпуска «Голубого огонька», «Госпожа министерша» Б. Нушича, спектакль о В. Ф. Комиссаржевской и, наконец, любимейший самим Белинским парадокс Бернарда Шоу «Смуглая леди сонетов». В этом спектакле смуглую леди изумительно сыграла Наталья Тенякова. А после спектакля уже режиссер играл роль свидетеля на свадьбе Натальи Теняковой и Сергея Юрского, и этим «творческим достижением» гордился до конца дней.
Мастер был убежден, что среди качеств, необходимых работающему на ТВ режиссеру, журналисту, редактору, определяющей является эмоциональность. Она – от бога, – считал А. Белинский. А из профессиональных первое – фантазия, второе – фантазия, третье – фантазия, четвертое – эрудиция. Нужно много знать, много читать. Из этого складывается творческая индивидуальность, она неповторима.
Главное из высоких призваний телеэкрана – запечатлевать актерские шедевры и создавать новые, достойные редких талантов. А сколько же актерских свершений заблистало в постановках режиссера Белинского! Более сотни спектаклей, телефильмов, пять изумительных фильмов-балетов с обожаемой Екатериной Максимовой, эстрадные программы и даже трансляции футбольных и хоккейных матчей! Затем рубрика «Старое танго» на «Пятом канале», ночные программы на «Сотке». Здесь повествование о своих современниках, о людях, с которыми довелось встречаться, работать, служить, о режиссерах, актерах, музыкантах, писателях… И как уважительно, с каким восторгом, с какой тщательностью повествует Мастер о своих современниках! И еще, повторюсь, он был необычайно точным, всепроникающим, вездесущим очевидцем всего выдающегося на подмостках, экранах, манежах за последние, если не восемьдесят, то наверняка семьдесят лет! Эта вездесущность – один из феноменов, а может быть одна из загадок Александра Аркадьевича Белинского. «Старое танго», пожалуй, образец того, о чем мечталось в теледоме на Чапыгина, 6, что прошло, упорхнуло, кануло в небытие «золотых лет ТВ». Это могло бы стать образцом передач канала «Культура», если бы канал желал иметь сей образец.
В апреле 2013 года в ознаменование 85-летия старейший режиссер театра, кино и ТВ, активно действующий телеведущий, автор десяти книг отмечен был «Золотой маской» за выдающийся вклад в искусство лицедейства. Нам, зрителям, он сделал более значимый подарок, выпустив премьеру в «Балтийском доме» – бессмертную комедию Грибоедова, назвав спектакль, как некогда Мейерхольд, «Горе уму». Ох, как по-прежнему злободневна была данная сценическая версия этой самой злободневной русской пьесы! А мне, принадлежащему к клану телевизионных теоретиков и педагогов, приятно отметить именно «телевизионную составляющую» спектакля: режиссер перенес с телеэкрана живую «обратную связь» сцены и аудитории. У него даже конкурсы зрительские обозначены: до спектакля, в фойе зрители читают монологи из грибоедовской пьесы… Происходит постепенное постижение, ввод в атмосферу спектакля, где зритель уже не просто зритель, а участник действа.
– Это теперь. А помните вы, как зритель воспринял самый первый ваш полноформатный драматический спектакль? – любопытствовала Марьяна Вохидова, моя дипломница, которую я послал на интервью с Александром Аркадьевичем для нашего кафедрального сборника «Эфир на фоне эпохи» (СПб, 1913).
– Прекрасно! – отозвался Белинский. – Телеспектакль вышел в 1963 году Полстолетия назад! Имел огромный успех. «Кюхля» – бесконечно дорогой мне спектакль, он был задуман для Сергея Юрского. Спектакль до выхода в эфир имел всего пять трехчасовых репетиций с камерой. За полтора часа действия Сергей переодевался пять раз и три раза полностью перегримировывался. Все актеры бесшумно переходили с одного места действия на другое, а следует отметить, что их было более сорока. Операторы со своими тяжелейшими камерами совершали сложнейшие переезды. И всё это игралось не только на Питер, а и на первую, тогда единственную телепрограмму страны. Как и другие спектакли того времени, шла «Кюхля» «вживую», то есть в прямом эфире, без единой монтажной склейки! Актер проживал роль перед телевизионной камерой от начала до конца, зная, что не имеет права на ошибку, потому что на него смотрят миллионы. Представьте, какое это было волнение! Телевизионный зритель присутствовал при акте подлинного творчества, наблюдая за актером, который проживает роль здесь и сейчас. С ростом и развитием телевизионной техники это безвозвратно ушло. Появление видеозаписи, монтажа дало «право» некоторым несерьезным артистам являться на запись не только с непроработанной ролью, но и с элементарным незнанием текста. В момент выхода «Кюхли» этого еще не было.
– Вы говорите, что полюбили телевидение сразу и навсегда. Чем же оно вас покорило? – не унималась Марьяна.
– Дело в том, что я в него поверил. Считаю, что художественное телевидение, не дублируя театр и кино, обладает своей неповторимой эстетикой. Для меня было важным раскрыть эту неповторимость.
– Очевидно, это вам удалось, Александр Аркадьевич, а как это отразилось на развитии телеэстетики, техники и технологии телезрелища?
– Я использовал длинный крупный план с большим количеством текста, который перед камерой проживали артисты: Николай Симонов, Юрий Толубеев, Сергей Юрский, Екатерина Максимова – примеры можно множить. Крупный план – самая сильная сторона телеспектакля, он передавал весь накал страстей. В крупном плане сосредоточена безусловность внутренней жизни, глубочайший второй план, который зритель смог увидеть и прочувствовать именно на телеэкране. Особое внимание я уделял оформлению спектакля, его декорациям и в особенности мелким деталям. Не использовал бутафорию. На обеде у Собакевича был настоящий индюк. Правда быта – вот в чем сила телевидения. В целом те приемы, художественные замыслы, которые были придуманы в 60-70-е годы, даже сейчас, на мой взгляд, выглядят достойно. Все спектакли сейчас отреставрированы, одна часть из них хранится в Москве, другая в Санкт-Петербурге, и я точно знаю, что когда их транслируют на телеканале «Культура», они и в наши дни вызывают определенный интерес у публики, – поскромничал Александр Аркадьевич…
Воспитанный на классике, Белинский, естественно, тащил эту классику на домашний экран. И экран, надо отметить, тогда не сопротивлялся. Твердая литературная основа – жупел режиссерской эстетики Белинского. Так было не только в драме, но и в телебалетах, самых новаторских, на мой взгляд, деяниях режиссера. Новаторских потому, что это не адаптации балетного театрального спектакля к требованиям малого экрана. Это были балеты, родившиеся именно в недрах ТВ, специально для ТВ. Что-то потом перекочевало на театр. Например, гаврилинская «Анюта». Она сошла с экрана ТВ и поселилась в театрах, даже в Большом в Москве. И автору данных строк выпало печальное счастье быть на спектакле этом в Большом в день, когда великая русская балерина Екатерина Максимова навсегда прощалась со сценой. Виртуозное лингвистическое остроумие «Пигмалиона» Шоу режиссер вместе с хореографом трагической судьбы Дмитрием Брянцевым трансформировал в адекватное, но уже на языке хореографии действо «Галатея», совершив невозможное – изысканнейшее зрелище далеко не для каждого он превратил в доступное, понятное, порой даже народное.
Это повторилось потом в «Анюте»» хореографии Владимира Васильева (в основе чеховская «Анна на шее»). А в промежутке между «Галатеей и «Анютой» было «Старое танго». Это ностальгический ремейк довоенного австрийского фильма «Петер», в котором снялась великолепная артистка-травести Франческа Галь. Ремейк, опять же перекрученный с человеческого языка на балетный. Здесь Белинский и Брянцев обозначили чаплинские ассоциации, мотивы, интонацию в эксцентрических танцах Максимовой. Это чаплинское начало было открытием и в пластическом образе Максимовой и в режиссуре Александра Аркадьевича. Оно таилось там и раньше, но затем проявилось и в дальнейших работах, в самом характере режиссуры.
Наверное, «Галатея» навеяла необходимость и неизбежность обратиться к «Незнакомке» того автора, о ком «вспоминают острова» в мистическом и инфернальном городе – Петербурге. Это скорее мюзикл на блоковские тексты и музыку Никиты Богословского. А главная героиня, невесомая и бестелесная, тоже балерина – Галина Мезенцева, появляясь чуть ли не виртуально в «петербургских видениях», материализуясь на фоне Летнего сада, городских пейзажей, террас открытых кафе, набережных,.. Фантастический романтизм образа (хореография Леонида Лебедева), воспроизведенный Мезенцевой на экране, царил и объединял разноплановые куски и сцены, где присутствовали гротеск, сатира, жанр. Дама-видение «сквозила» и скользила, «дыша духами и туманами», над декадентскими временем. Сгустками запахов пивных залов, цыганщиной и нетрезвыми хорами певцов. Горделивое покачивание «траурных перьев» зачеркивало всю эту «пошлость таинственную» и «скуку загородных дач», лакейство, ресторанных случайных гуляк и обитателей великосветских салонов. Несмотря на длинноты, в пьесе чувствовалась какая-то незавершенность. Спустя десять лет Белинский перемонтировал семьдесят минут телефильма в пятнадцатиминутную ленту. «Получилось то, о чем мечталось, – восклицает режиссер. – Неразрывный сплав вокала, танца и поэзии, возможный только на телеэкране. Как правы и Хемингуэй и Бабель, настаивавшие на сокращении всего, что только можно сократить!» («Старое танго». М., 1988).
Театр, балет, эстрада, цирк, кукольный театр… режиссер, руководитель, генератор идей. «Сочинитель» – говаривал сам Белинский. И все-таки телевидение. Критику Елене Алексеевой он сказал: «Что касается телевидения, то я всегда рассматривал его как продолжение работы в театре. Особенно в золотую пору существования телевизионного театра. Телевидение мне было послано богом. Все лучшее, что я сделал, я сделал там. Телевидению верен бесконечно и очень благодарен каналу «100 ТВ», который дает мне возможность заниматься моим любимым авторским телевидением. Там я пропагандирую старую интернетную культуру, основанную на великой отечественной словесности, которой я посвятил всю свою творческую жизнь – и в кино, и в театре, и на телевидении» («Санкт-Петербургские ведомости», 4 апреля 2013 года).
Со скорбью Александр Аркадьевич отмечал: «Сейчас ТВ стало другим. Оно превратилось из средства художественного воспитания, просвещения зрителя в нечто, манипулирующее сознанием. Настоящий интеллигент сегодня ТВ мало смотрит, – продолжал режиссер. – Я, например, принципиально старомоден. Я не хожу на тусовки, не смотрю телевизор. У меня нет и не будет видеомагнитофона и компьютера. Я убежден, что 9 симфонию Бетховена, «Войну и мир» Толстого или же «Возвращение блудного сына» Рембрандта нельзя создать с помощью компьютера».
Режиссер не пытался гнаться за временем: «Я старомоден в своих пристрастиях. Моими любимыми писателями остаются Н. Гоголь и Ч. Диккенс. Очень бы хотелось поставить диккенсовские “Приключения Оливера Твиста”…
Я считаю, что цивилизация и культура – понятия, не имеющие ничего общего между собой. Боюсь, что в ХХI веке цивилизация окончательно убьет культуру. А бездуховность очень сблизит человека с роботом. Это предрекали и Герберт Уэллс, и Станислав Лем, и братья Стругацкие».
Свою фантастическую не по содержанию – это само собой, – а по замыслам и идеям, которые где-то между строк еще накручиваются, нанизываются, – свою книгу «Записки старого сплетника», откуда эти строки, А. Белинский закончил цитатой из Г. Маркеса, надо полагать, очень близкой и дорогой:
«Слава – скаковая лошадь. То ли она тебя понесет и сделает модным, то ли ты ее обуздаешь. Если она тебя сделает модным, а она делает модными многих, тогда твое дело плохо. Став модным, ты неизбежно рано или поздно должен будешь из моды выйти».
Да, модным Александр Аркадьевич так и не стал. И как можно было стать модным этому вполне подверженному раблезианским радостям питерскому последователю Чарли Чаплина с сократовской лысиной, обнаруживающей мощный купол черепа?! Но он и не смог выйти из моды, хотя мы, свидетели его триумфов, отщелкивали на счетах времени его 60, 70, 80, 85…
Оставался до конца дней своих принципиально старомоден. Но именно из той старой моды вышли талант, неуемная энергия, пытливая интеллигентность, постоянный новаторский поиск, доброжелательная память и вечная незлая ирония. И еще та необыкновенная петербургская аура, что окружала Александра Белинского все долгие годы (и какие годы!) и частью которой, наверное, суждено стать Белинским в этом городе, независимо от века проживания.
01.11.2016