Воспоминания Татьяны Чесановой
3.04.2011
Объяснение в любви
Для нас день 8 ноября остается в сердце днем особым, ибо это день рождения нашего любимого патрона и покровителя, нашего босса, шефа нашего отдела информации – Чурина Игоря Владимировича. И теперь, спустя столько лет, в преддверии этого дня мы, разбросанные жизнью по разным сторонам и весям, начинаем активнее перезваниваться, рассказываем последние новости и ожидаем главный звонок. Жена Игоря Владимировича (простите, не по сердцу мне слово «вдова») – чудная Ольга Николаевна звонит каждому из нас и приглашает на традиционную и драгоценную для нас ноябрьскую встречу…
И вот мы снова в гостях у Чуриных. Мы – это два отдела былой «Ленправды» – информации и культуры, с отделом культуры репортеры во времена Чурина были особенно дружны. Мы обнимаемся, радуемся, печалимся (нас с каждым годом становится, увы, все меньше) и вспоминаем… Что же нас так созывает, что резонирует в душе, что вновь и вновь бросает нас в объятия друг друга? Можно объяснять пространно и долго, а можно и одним словом – любовь. Та, которая с годами не тускнеет, быльем не зарастает, не забывается, а наоборот – только усиливается и наполняется неведомыми силами.
Спасибо Чурину за радость и вечную новизну нашего общения, ведь именно он нас так взрастил и воспитал. В любви и нежности друг к другу. Истинное дружелюбие, мне кажется, невозможно ни сыграть, ни сымитировать, да и временем это чувство у нас теперь уже надежно проверено. Иначе мы бы давно уже разлетелись, разбрелись и вряд ли бы вспоминали друг о друге, если бы…
Чурин знал что-то особое про каждого и помогал так, как это нужно было именно этому человеку, а не кому-нибудь другому. Если бы у нас в нашей молодости был другой босс. Но мы оказались счастливчиками. Чурин уважал и любил каждого из нас, верил в каждого и ценил своей особой «чуринской» мерой. Очень точной и чувствительной. Он понимал, что Витя Шурлыгин – Царствие ему Небесное! – был в те времена самым талантливым из нас, и «благословил» его уход в писатели. Чурин знал что-то особое про каждого и помогал так, как это нужно было именно этому человеку, а не кому-нибудь другому. «Король репортажа» знал – чтобы расти, мы должны писать не только заметки и репортажи, и поощрял наше сотрудничество с издательством. Мог отпустить на неделю-другую «делать книгу» и в это время сам прикрывал спину и пахал «за того парня» (в юбке тоже).
Мы все были его «малые дети» – и мэтры, каким был для всех, к примеру, Юрий Моисеевич Стволинский, и вчерашние птенцы университета, какими были тогда я и Лиза Богословская. Он по-отечески всех нас журил и вразумлял, оберегал и вдохновлял, и это создавало совершенно особую атмосферу в нашем замечательном отделе информации. Мы в ней нежились, купались, работали по 20 часов в сутки и были совершенно счастливы. Потому мы дышали живительным кислородом даже в самые застойные времена. Чурин создал газету в газете. Когда вокруг были одни табу и запреты, у нас в отделе все было можно. Думать, критиковать, говорить вслух, обсуждать и даже писать о том, о чем в других отделах не осмеливались.
Чурин учил нас конкурентоспособности, учил радоваться победам друг друга, сопереживать неудачам. Впрочем, как он учил? Он просто сам так жил, и жил азартно: гордился нашими успехами и переживал наши промахи и ошибки. Умел прощать. Он учил нас уважать дух профессии, потому что сам высоко ценил ее миссию: у людей есть право на информацию, они могут и должны знать о том, что происходит вокруг. Так соответствуйте своему призванию…
Чурин вместе с председателем знаменитого когда-то Клуба репортеров «Шариковая ручка» Матвеем Львовичем Фроловым составляли такой блистательный «звездный» дуэт, что до сих пор и не появились лидеры такого калибра в нашем репортерском братстве. Бессменный сопредседатель «Шариковой ручки», Чурин вместе с председателем этого знаменитого когда-то Клуба репортеров Матвеем Львовичем Фроловым составляли такой блистательный «звездный» дуэт, что так до сих пор и не появились лидеры такого калибра в нашем репортерском братстве, потому и жизнь в нем не клубится, как в былые времена...
Чурин был и Мастер, и Маэстро. Его можно было слушать, читать, им можно было восхищаться. А еще над ним и с ним можно было шутить. С ним рядом было всегда интересно. Вот такое у меня получилось объяснение в любви. Спасибо вам, Игорь Владимирович, за то, что вы были в моей жизни! И остались…
Воспоминания Магды Алексеевой
3.04.2011
Как жаль, что таких, как Игорь, мало!
Не удивительно, что он так быстро сгорел: очень уж интенсивно жил. Очень «высоковольтно». Так и вижу, как он бежит по лестнице, перемахивая ступеньки, как мчится по коридорам… «Ты читала?» «Ты читал?»
Он читал всё, был переполнен информациями, новостями. Замечал, как работают в других газетах, и радовался (а не завидовал!) чужим успехам.
Говоря современным языком, он был тогда для всех своеобразным интернетом. Он вырезал из газет интересные материалы и вывешивал их для всеобщего обозрения. И первый дайджест «24 часа» недаром был придуман им.
Однажды в лифте сказал мне: «Наш главный (это был Варсобин) на каждой планерке тычет нам в глаза «Ленинградским рабочим». «Там все время что-то придумывают. Вот начали какую-то «Коллективную рабочую повесть». А вы, мол, тут спите».
Но уж к Чурину этот упрек ни в коем случае не мог относиться. Чурин был из особого племени газетчиков (ныне почти отмирающего), люди из этого племени буквально горели на работе. Вот и неудивительно (повторюсь), что сгорели. Выдумщик, катализатор идей, шумный, быстрый, как ртуть, неунывающий.
Как жаль, что таких мало, как жаль, что его нет.
