"Нет времени интереснее в медиа, чем то, в котором мы живем"

Последним в этом году гостем проекта "Культурная столица" стал один из основателей и главный редактор "Новой газеты" Дмитрий Муратов. О том, что неправильно называть "Новую газету" оппозиционным изданием, почему особую важность имеет такой жанр, как расследование, зачем сохранять выход на бумаге и каким главный редактор видит будущее издание, говорила с гостем ведущая проекта, директор Дома журналиста Людмила Фомичева.

Про расследования

– Оппозиция, по классическому определению, это некто, кто хочет прийти к власти. У нас нет такого желания. Наше единственное желание – продолжать заниматься своей работой. Поэтому называть "Новую газету" оппозиционной, конечно же, нельзя. Мы – газета самостоятельная. И наша главная функция – это контролировать власть в интересах общества. Это мы и стараемся делать. Один из основных инструментов контроля над властью – это, безусловно, жанр расследования.

Наш отдел расследований возглавляет Роман Анин. Он один из трех людей в нашей стране, которые получили Пулитцеровскую премию (еще двое с нами сотрудничают). Помните, как в известном фильме в баре ночью встречается журналист из "Вашингтон Пост" с бывшим сотрудником ЦРУ, пьют виски и тот ему говорит: "Сходи в отель "Уортергейт"? Такая романтическая история получения информации осталась в глубоком архаическом прекрасном прошлом. Теперь, чтобы понять, как выводятся деньги из страны, наш отдел расследований пишет программы. Да, мы пишем программы, коды, скрипты…

Это новые вещи последних нескольких лет, они меня страшно занимают. Вот ребята у нас в редакции создали отдел больших данных. Помните дело Вани Голунова? 228-я статья – подкинули наркотики. Но почему вся страна всколыхнулась? И тут наш отдел больших данных начинает этим заниматься. Пишется программа, которая на серверах всех областных судов страны начинает считать приговоры по 228-й статье и находить в них совпадения. Через неделю работы компьютеров и блестящих голов отдела больших данных они приходят и говорят: "Хотите верьте, хотите нет – 40 тысяч приговоров мы нашли, в которых не заменено ни одно слово, кроме фамилии подсудимого". То есть берется уже готовый приговор и в него подставляется фамилия, и это становится приговором людям. Мы нашли 40 тысяч, а сколько их на самом деле? Я не могу предположить. Что по 58-й статье с 1937 года по 1953-й, что по 228-й сейчас. Универсальный метод насилия над человеком. Положили мы это на стол в Верховном суде. К чести Верховного суда они на своем Пленуме сказали, что не может быть больше копипастов, судья должен самостоятельно писать приговор. Но что будет на практике? То, что происходит с нашими судами, это же беда. Кражи, разбои – они могут судить вполне квалифицированно, но как только в нашем суде человек сталкивается с государством, человеку наступает конец.

О медиа и тенденциях

– Пока в нашей стране есть места, где нет новых технологий, будет жить бумажная пресса. Кроме того, зачем нам отказываться от миллионов рублей? Печатная версия приносит нам по подписке и продаже деньги. Я уверен в будущем бумаги. Она станет арт-объектом. Она должна верстаться, моделироваться, брендироваться по другим правилам, чем то, что мы делаем сейчас. Вот Диана Качалова, когда будет издавать здесь в Питере новогодний номер, обратите на него внимание – это будет реально арт-объект.

Дмитрий Муратов: "Бумага – это нотариально заверенный интернет".

Сочетание бумаги и интернета – это постоянный вопрос, но для меня в нем загадки уже не осталось. Я ненавижу, когда закрывают пейволлом сайт. Нельзя закрывать интернет – он по своей природе является анархистской структурой, которая не может продаваться на каждом шагу. Свобода распространения информации была сущностной ценностью интернета. Так какого черта мы теперь его монетизируем? Я уверен, что будущее за интернетом свободным и доступным. Мы достигли того уникального времени, когда ничего уже не умирает, а может существовать вместе. Если что-то родилось новое, что-то обязательно умрет. Из-за соцсетей умрут сайты, из-за сайтов газеты, из-за газет книги… Этого ничего нет. Все существует на разных платформах и поддерживает друг друга.

Посмотрите, что происходит с новыми медиа типа "Бумаги". Я читаю в Питере "Бумагу", "Фонтанку". Где умирает пресса? Да, что-то отмирает, но и мы с вами когда-то это сделаем. При этом по стране, заметьте тенденцию, возникают небольшие проекты, аудитория которых сравнима с большими редакциями. Появляются люди медиа – Дудь, Катя Гордеева. Вот куда все идет. От огромных, громоздких, как авианосец, больших стационарных редакций, в которые ходят классики, обращаясь друг к другу: "Старик, помнишь мы ездили в Кандалакшу в 72-м году", к мобильным, быстрым, абсолютно точным медиа и агрегаторам. И многое появляется там, что условно называется провинцией. "Знак.ком" – агентство в Екатеринбурге – разве можно назвать провинциальным? Это блестяще сделанная работа. И "7х7" в Коми, "Тайга.инфо" в Новосибирске. Это все появляется, оно страшно интересное, я все это читаю.

Скоро, уже могу сообщить, мы создадим синдикат. Условно, это будет "Синдикат 100", когда лучшие материалы независимых медиа, которые отберет специально созданное жюри, в один день и час будут публиковаться общим тиражом 30 млн экземпляров.

Дмитрий Муратов: "Нет времени интереснее в медиа, в доставке и транспортировке смыслов, чем то время, в котором мы живем".

Об аудитории

– Мы создали петицию на сайте Change.org – хороший ресурс, где люди подписывают петиции, за кого-то заступаясь, чего-то защищая. Наш редактор отдела политики Кирилл Мартынов написал петицию о том, что надо прекратить "московское дело" и преследования этих студентов несчастных. Под этой петицией подписались 300 тыс. чел. И у нас там была еще маленькая опция, мы предлагали поставить галочку, если человек хочет получать другие материалы "Новой газеты". И 150 тысяч эту галочку поставили. Я попросил стать редактором нашего медиа по рассылке "Новая газета. Повестка" Илью Азара. Из первых 52 000 человек, "Повестку" получивших, отписалось 12. Остальные согласились получать этот продукт.

Мы меняемся, мы ищем кайф в новых формах и чувствуем, как люди офигительно на это откликаются. Я открываю Яндекс.Метрику, смотрю, любуюсь. У нас в 3 раза увеличилось количество людей в возрасте от 18 до 25 лет и в 2 раза – от 25 до 54. Это то, как на самом деле прорастают новые медиа в стране, которая кажется заасфальтированной. Вот у них телевизоры, а у нас что? У нас талант!

Дмитрий Муратов: "Соперничать надо не друг с другом, а за народ".

 О Гранине

– Я очень люблю роман Гранина, который мало кто знает, которым почему-то не зачитываются, – роман "Картина". Это великий конфликт художника с собой и лучшим, что он сделал. Конфликт с собственным несовершенством и с невозможностью познать мир. Невероятный, запутанный и прекрасный, мир создан в "Картине".

"Мой лейтенант" – абсолютный шедевр. С какой безжалостностью он рассказывает, как фронтовики изводили свои семьи, как они пили, как их романы били по самым любимым людям, которые ждали их с фронта. Как война для одних осталась единственным смыслом жизни, а другие, как он, все-таки сумели пройти и пережить. Великая послевоенная трагедия. У нас же говорят только про трагедию войны, а он показал, что потом.

Еще Гранин доказал великую вещь. Он и Алексей Герман-старший доказали, что талант не стареет. Человек стареет, а талант нет. Когда есть что сказать, когда не занимаешься инцестом сам с собою, повторяя прошлое, тогда талант не стареет.

Гранин мог все объяснить одной фразой. Он позвонил однажды и говорит: "Дима, в конце твоей газеты мне не хватает поцелуя". Ну я же все понял! Я не справился с его поручением до конца, но я понял. Какой уровень формулировки! До сих пор помню. Мы теперь стараемся в конце делать поцелуй, не взасос, но такой радостный поцелуй.

О молодежи

- У молодых незатуманенные мозги, они никогда не напишут слово "Доколе", они любят вопросительные знаки больше восклицательных. У них вообще, кажется, появилась иная пунктуация. Я порой читаю текст и чувствую, что стоящий вопросительный знак – это не точка, это запятая. Они по-другому строят свои рассуждения, свои диалоги с людьми. Сейчас мы взяли Егора Жукова – посмотрите, как он пишет – ясно и точно.

Я не могу жаловаться на новое поколение, нам везет. Но мы же ворчливые… Однажды подходит ко мне корректорша: "Андреич, они назвали Гагарина Юрием Александровичем". Я говорю: "Скажи мне, как звать Джобса". – "Кого???" – "Ну вот. А для них Джобс как для тебя Гагарин – что ворчать-то?"

Как-то мы уживаемся с этим поколением. Я многих вещей не понимаю, но они мне интересны. Недавно началась борьба в редакции, нешуточная борьба. Чтобы писали не корреспондент Елизавета, а корреспондентка Елизавета. Потому что "мы уважаем себя, мы уважаем, что мы женщины", и они правы, хотя мне непривычно. И корректура все время правит. Я даже им написал: "Корректура должна быть корректна. Да, теперь будет корреспондентка".

Еще у них есть какая-то фантастическая нежность по отношению к людям, о которых пишут. Вот "московское дело". У людей при аресте забирали телефоны, смотрели, кто еще в контактах, кто кому что написал в мессенджерах, и брали всех тоже – тысячи человек. И вот идут суды. Наши девчонки – на всех этих судах, а это очень тяжело. Высидеть в русском суде – бессмысленном и беспощадном – по 12 часов. Слушать, какая вопиющая творится несправедливость, про это все писать и добиваться такой общественной поддержки, чтобы их не могли сожрать. У этого молодняка не только есть сочувствие, они умеют это все онлайн монтировать, умеют расшарить в сетях, умеют сделать в разных жанрах. Я категорически не могу сказать, что меня не устраивает их подготовка. Больше того, я более ущербен перед ними в современном мире, хуже к нему подготовлен, чем они.

Сад Анны Политковской

– У нас на Потаповском переулке, 3, куда некоторые ваши земляки присылали нам то отрубленную голову, то 9 баранов (кстати, эти бараны в отличных руках, они живут у экологов на ферме, их жизнь удачно сложилась), вдоль всего здания есть грядка – метров под 100 в длину и 2.20 в ширину. Мы ее захватили, написали, что это сад Ани Политковской, и призвали москвичей посадить там все что хочется. Выпустили фартуки с надписью: "Сад Политковской. Мы тоже сажаем".

Пришла туча народу, включая 14 послов разных стран. Пришла мама Ани – Раиса Александровна, вы бы ее видели. Она выглядит как студентка балетного училища, а ей за 90 лет. Мы думали, она один цветочек символично посадит, знаете, как наши губернаторы на субботнике. Она посадила 43 цветка. А потом началась история, которую мы не ожидали, и назвали ее народной топонимикой. Если теперь Яндекс.Такси, например, вызываешь, можно набрать "Сад Политковской", он на карте отмечен.

О будущем

– Газета будет выходить и сейчас уже выходит не только на русском языке. В ней появятся ежемесячные спецпроекты. У нее будет новое диджитал лицо, и оно появится уже в 20-м году. Мы будем очень современными, но сохраним свои ценности. Это большая задача – как быть современными, приспособленными к цифровому миру, и при этом сохранить старые ценности. Цифровой мир, который по большому счету анонимен, становится очень жестоким. Тебя забьют копытами за любую высказанную точку зрения, отличающуюся от точки зрения каких-либо адептов, моментально. Как, обслуживая аудиторию цифровую, при этом не обслуживать ее жестокость? В целом травля, буллинг – это абсолютно не изученные явления. Как этому противостоять, как сепарировать аудитория и можно ли что-то объяснять? Вопрос существенный и обращен в будущее.

Мы продолжим заниматься расследованиями, сколько бы сейчас ни было на нас наездов. И после сегодняшнего материала Дениса Короткова. И в среду будет материал про то, что Ротенберги пол-Америки скупили. И мы понимаем, что им любить нас не за что, но мы не будем платить за это ненавистью. Нет. Такое у нас будущее – сложное и прекрасное.

Дмитрий Муратов: "То, что мы будем жить, несомненно по одной причине – умирать уже глупо".

ПЕРЕЙТИ К ФОТОАЛЬБОМУ

23.12.19

spbsj.ru