«Бодался телёнок с дубом»
Своими мыслями по поводу только что состоявшегося пленума Правления Союза делится секретарь Правления Магда Алексеева, имеющая, пожалуй, наибольший (и абсолютно уникальный) опыт бескомпромиссной борьбы с цензурой. В нынешней журналистике много звезд, но мало моральных авторитетов. Петербургскому журналистскому сообществу повезло: у него такой нравственный авторитет есть. Это Магда Алексеева. Тем ценнее её, быть может, неожиданный взгляд на тенденции, проявляющиеся в нашей профессиональной корпорации.
Недавний пленум Правления Петербургского Союза журналистов произвел на меня тягостное впечатление. Попробую объяснить почему.
Во-первых, огорчил Всеволод Богданов, председатель СЖ России, специально приехавший на пленум с целью сломить петербургских журналистов, не желающих распустить свой Союз, создав вместо него отделение СЖ России.
Российскому Союзу этого очень хочется: какой же это российский Союз без двух главных городов – Москвы и Петербурга? (и без Казани, кстати. В Москве и Казани та же ситуация.)
Вспомним историю вопроса. Когда распался Советский Союз и СЖ СССР только еще приходил в себя, соображая, что делать дальше, в Москве, Ленинграде и Татарстане образовались и начали работать собственные Союзы, действительно бывшие когда-то отделениями СЖ СССР. С тех пор прошло двадцать лет. С какого же, простите, перепуга, возвращаться к старому, отжившему своё порядку? Мы, и Москва, и Казань, предлагаем разумный выход из создавшегося положения: считайте нас ассоциированными членами российского Союза. Но Богданов и приехавший с ним юрист Гиви Цацуа твердили одно: нельзя. Почему же нельзя, если закон об общественных организациях вовсе не запрещает подобного?
Тем временем в Москве, как утверждает Богданов, уже создано под его эгидой то самое пресловутое отделение.
– Ты что, – спросила я Всеволода Леонидовича, – приехал раскалывать и наш Союз?
– Ну что ты, – ответил он не без лукавства. – Тут слово за вами, питерскими журналистами. Это будет ваш выбор.
На этот выбор, как полагал Богданов, должен был повлиять козырной туз, который он предъявил Пленуму. Речь о международных карточках, действие которых не будет ежегодно продлеваться, если мы не станем отделением СЖ России. Карточки эти, как известно, позволяют бесплатно посещать европейские музеи (российские, заметим, нет). Да и в Европе это проходит не везде. В Риме, например, можно попасть по этой карточке в Колизей, а вот в музеи Ватикана нет.
Думаю, московские гости были весьма удивлены, обнаружив, что козырной туз в Петербурге не сработал.
– Давайте говорить о сущностном, а не о карточках, – кричали из зала.
В самом деле, что карточки, когда перед журналистским сообществом встали животрепещущие проблемы, грозящие самому существованию нашей профессии, над которой навис призрак цензуры. Отзыв лицензии у «Росбалта» недвусмысленно указал всем, где край той пропасти, над которой мы стоим. Вот о чем следовало говорить и беспокоиться. А вовсе не о карточках.
К чести нашего Союза и его председателя отмечу, что в подготовленном проекте резолюции Пленума эти беспокойства были четко сформулированы. Но тут начался «второй акт Марлезонского балета». Людмила Фомичева вышла, что совершенно естественно, проводить торопящихся на поезд московских гостей. Ее заместителю Андрею Ершову следовало бы объявить перерыв на 5-10 минут, но он этого не сделал, и тут на сцене возник Петр Годлевский, генеральный директор телеканала «НТВ – Петербург» и нынешний председатель жюри конкурса «Золотое перо». Но не о «Золотом пере» заговорил Петр, а о проекте резолюции, неожиданно в качестве председателя редакционной комиссии предложив внести в проект требование обратиться в городской суд и обжаловать законы, принятые российской Думой и ущемляющие свободу слова в стране.
Не слушая ничьих возражений (я, например, пыталась сказать, что в одиночку петербургский Союз ничего не добьется, что тут-то как раз и надо объединиться с российским и московским союзами, как минимум), Годлевский безо всяких на то полномочий объявил голосование. Большинство оказалось «за», кто против, кто воздержался, даже не спросили. Годлевский сразу стал править текст проекта, а мне вспомнился Солженицын с его знаменитым памфлетом «Бодался телёнок с дубом». Тогда будущему Нобелевскому лауреату противостоял Союз писателей СССР. Мы же замахнулись на ГосДуму, ища защиты у «басманного правосудия». Что это? – наивность или глупость? Или то и другое? Партизанщина какая-то вместо серьезного обсуждения и легитимного голосования.
Я, разумеется, за борьбу против драконовских думских законов. Но за борьбу с продуманной стратегией и тактикой, с поиском союзников. А когда вместо этого предлагается всего лишь «шапкозакидательство», я – против.
P . S . В соцсетях, оказывается, уже создана некая группа журналистов, инициирующая обращение в суд и даже объявившая для этого сбор средств. Выходит, чтобы расколоться, нам никакого Богданова не нужно. Как писал Мандельштам, «Мы гибнем от собственной готовности».