Если хочешь летать в космос – обязательно полетишь
Первый выпуск газеты «Аномалия» вышел в июле 1990 года. Наверное, она и не могла родиться в другое время. Это были еще не бесшабашные 90-е, когда в СМИ без разбора публиковали все, что раньше было запрещено, а самый первый год без цензуры, когда идеи висели в воздухе и готовы были прорваться на свободу. И вот уже 27 лет издание не изменяет себе, специализируясь на теме необычных явлений. В последние годы путь «Аномалии» стал достаточно тернист, но журналисты не сдаются. Главный редактор газеты Татьяна Сырченко рассказывает о том, как создавалась газета и чем она живет сегодня.
– С чего все началось?
– Все предопределено: мы же знаем, что пути людей сходятся в определенных точках. Наша точка – это образование газеты в июле 1990 года. Но чтобы сойтись в ней, несколько незнакомых прежде человек должны были совершить какие-то поступки. В детстве я мечтала летать в космос, но у меня было такое низкое давление, что я, наверное, не доползла бы до самолета (смеется). Тогда я поступила в ЛИАП и стала инженером по радиообеспечению космических аппаратов. И отработала по специальности несколько лет. А потом так случилось, что я пришла в Ленинградскую правду, где работала моя школьная подруга Татьяна Чесанова. Я стала ей помогать: разбирала письма читателей, писала маленькие заметки. Это был 86-87 год, только начиналась перестройка. И вдруг вижу на улице афишу: в «Октябрьском» проводится «Круглый стол по НЛО». А эта тема меня интересовала с детства. В редакции мне сказали: «Иди, конечно, все равно об этом писать нельзя, не опубликуют из-за цензуры».
– Тогда уфологи официально заявили о себе впервые?
– Это был первый круглый стол по НЛО в советское время. Туда приехали тысячи людей, билеты спрашивали от Московского вокзала. Я сидела на балконе, представляя себя там как в космическом корабле. А в зале находились любимые с детства люди: космонавт Павел Романович Попович, Ажажа, которого мы читали студентами, доставая его лекции из-под полы. Потом я намахала большую статьищу и принесла в редакцию. А цензор мне сказал: «Увы, Таня! Сиди тихо». И я сидела, пока через полгода не отменили цензуру. И вдруг мне звонит цензор и говорит, неси статью редактору. Ее опубликовали полностью с единственной правкой: в конце заголовка вместо точки поставили вопрос: «НЛО: шаг навстречу?» И знаете когда? 1 апреля.
– Вы стали первым журналистом, пишущим про НЛО и другие загадочные явления?
– Да, это произошло совершенно случайно, именно с этой публикацией для меня вдруг открылись все двери: стали приглашать уфологи, космонавты, я познакомилась со многими учеными, попала в полузакрытый тогда Институт теоретических проблем Академии наук СССР, где изучали способности человека.
Я поняла, что мечта реализуется всегда. Если хочешь летать в космос – ты обязательно полетишь так или иначе. Когда в 1989 году первая делегация из СССР поехала на конгресс в Германию, где собирались уфологи, контактеры, экстрасенсы, представители «New Age», кришнаиты – все «нетрадиционное», в ленинградскую делегацию включили меня, потому что я про это писала, а конгресс назывался «Диалог со Вселенной», и это был «космический полет».
– В те годы сообщения о летающих объектах появлялись каждый день: их «видели» то в одном, то в другом конце страны. Как Вы отличали правду от видений и вымыслов?
– С помощью наших экспертов. Тогда было много засекреченных запусков спутников, которые люди принимали за НЛО. Например, оказалось, что известный Петрозаводский феномен 1977 года был не НЛО, а запуск спутника серии «космос», гриф секретности с которого сняли только спустя 20 лет. Даже в Академии наук не знали об этом. А потом выяснилось, что эффект «медузы», который наблюдали люди, был создан химическими распылениями в атмосфере… Тогда, чтобы сосредоточить в одном месте все письма «очевидцев» и по этим наблюдениям составить некую картину, при Русском географическом обществе была создана комиссия по исследованию аномальных явлений. В 1989 году ее возглавлял Арвид Игоревич Мордвин-Щодро, полковник авиации, между прочим, который сам видел НЛО и их исследовал. Он то и предложил мне создать газету.
– Чтобы развенчать миф?
– Нет, чтобы писать об НЛО объективно. В космосе обязательно проявляется присутствие другого разума – наблюдателей из Вселенной. Но обычные люди до сих пор не могут отличить их проявления от технических средств и астрономических объектов. Вот дроны начали летать – и сразу появилось масса сообщений о том, что люди видели НЛО. Звезда яркая появляется на небе, и у нас начинаются массовые звонки с сообщениями «над домом висит НЛО». По каждому такому наблюдению мы обращались к астрономам, а они отвечали: «Это Венера, а тут – Юпитер». В обществе не хватает просвещения, и мы этим занимаемся.
– Вы стали работать в газете с первого дня ее существования?
– Да, но сразу не согласилась на предложение Мордвина-Щодро. Мне не хотелось ни от кого зависеть: я была нештатным корреспондентом «Ленинградской правды» и чувствовала себя совершенно свободной. И – чудеса! Он вышел на меня через другого человека, знакомого журналиста Марка Монусова, который был мужем моей коллеги в Ленправде. Марк предложил мне работать в новой газете «про НЛО», я согласилась. А на первом же собрании мы встретились с Арвидом Игоревичем.
– Сошлись в одной точке?
– Да, это должно было случиться. Но удивительно еще и то, что день в день с нашей газетой в Москве был создан бюллетень с таким же названием – «Аномалия». Природа ничего не создает в одном экземпляре. Как инженер, я знаю, что все системы резервируются. Мы так и существуем по сей день: они там, мы здесь.
– Вы сказали, что все-таки осуществили свою мечту слетать в космос, хотя и необычным путем. Как отношения с космосом складывались уже в газете?
– Мы постоянно писали о космосе и о космонавтах. Побывали на космодроме «Плесецк», в начале 90-х первыми написали о системе ГЛОНАСС. Наша газета даже побывала в космосе. Мне посчастливилось беседовать с космонавтами, с Павлом Поповичем, с Александром Серебровым… Например, Владимир Александрович Джанибеков рассказал, что в космос его позвал роман Ефремова «Туманность Андромеды», и говорил так: «Если не думать, что в космосе есть братья по разуму – зачем туда летать?» В диспетчерской аэропорта Пулково под стеклом лежал номер телефона газеты «Аномалия», и в случае необыкновенных явлений нам звонили и сообщали. За короткое время мы стали известны по всей стране.
– О чем Вы писали еще?
– Аномальные явления – это очень широкое понятие. Вот прислали из Армавира фотографию: уфологи нашли камень с изображением микросхемы. Они отправили эту фотографию в институт геологии, а палеогеологи сказали, что это срез растения, которому несколько миллионов лет. Мы опубликовали фотографию, поместили результаты экспертизы. Кандидат технических наук Борис Марченко, например, исследовал полтергейст. Радиоастроном Кирилл Бутусов – космические объекты. Консультировал по необычным явлениям психиатр Валерий Трофимов.
– Вы были свидетелем полтергейста?
– Была, и не раз. Мы вместе с коллегами наблюдали явления, объяснить которые невозможно с точки зрения сегодняшней науки. Помню, как в одной квартире двигалась мебель и в считанные секунды обвязывалась веревками. Скорость процессов была невероятная. Нам сообщили об этом вполне вменяемые люди: женщина работала в исполкоме, ее муж был профессором. У них только что погибла дочь и остался десятилетний внук, который, как предположил Валерий Трофимов, и передвигал мебель с невероятной скоростью. Тогда же нам предложили принять участие в эксперименте. Мы положили рядом с бутылкой из-под кока-колы довольно большие предметы: будильник, пластмассовое кольцо от детской пирамидки. Вслух попросили полтергейст положить их в бутылку. Мальчик остался в комнате, а мы вышли, и через три минуты, войдя в комнату, увидели, что все предметы находятся в бутылке. Никаких сил не хватит, чтоб раздвинуть горлышко и затолкать их туда. Но это произошло. Бешеная концентрация энергии в очень короткое время.
– И как психиатр комментировал эти явления?
– Доктор тогда предложил потрясающую теорию полтергейста: он случается в тех местах, где происходит либо быстрый рост организма, либо гормональное угасание, либо психоэмоциональное напряжение в семье. Как во время грозы высокое напряжение разрешается молнией, так и полтергейст – это некий сброс психофизического напряжения. Он может как угодно выражаться. Когда моя мама волновалась, она настолько нагнетала атмосферу, что у нас электроприборы искрили и вылетали пробки. В большинстве случаев это – сигнал неблагополучия. Валерий Николаевич был нашим консультантом и при работе с контактерами. Он объяснил, чем отличается заболевание от «контакта».
– Он объяснял это не только шизофренией?
– Говорят, что шизофреники видят цветные сны. Да, они их видят, но цветные сны видят и творческие люди, и люди с хорошо развитым правым полушарием. Особая чувствительность и возможности – это не всегда болезнь. Нас же не удивляет, почему кто-то имеет выдающийся голос или музыкальный слух, в то время как большинство людей – нет. Точно так же в мире очень много людей с необычными способностями, экстрасенс – это всего лишь «сверхчувствительный» в переводе.
– На Вашу газету не обрушивались с критикой, ведь подобные явление можно неоднозначно оценивать, не все готовы поверить в реальность полтергейста или НЛО?
– Знаете, есть воинствующие атеисты и есть воинствующие верующие, но также есть люди, которые шельмуют всех подряд. Мы с ними не общаемся. Мы пишем о явлениях, которые еще не объяснены наукой, а неоднозначная реакция зависит от образования. Мы не желтая газета, которая выкидывает сенсацию, а, надеемся, просветительская газета, которая пытается объяснить необычные явления с позиции науки. И добра. Потому что с позиции ненависти и неприятия ничего объяснить нельзя. Если мы видим, что явление есть, то не надо нам рассказывать, что его нет. Если вы хотите что-то узнать, то мы вас пригласим: давайте смотреть и разговаривать. Нет, у нас никогда не было врагов. Мы сотрудничаем с Федерацией космонавтики в России, с институтом Арктики и Антарктики, с Международным клубом ученых. Газетный отдел Российской национальной библиотеки постоянно просит нас пополнить свой фонд номерами, которые читатели зачитывают до дыр.
– А кто финансировал издание с самого начала?
– Это не моя тема. Знаю только, что Марк Монусов создал Издательский дом «Натали» и выпускал одновременно две газеты: «Ленинградку», которая потом превратилась в журнал «Натали», и «Аномалию». С первых дней к «Аномалии» был такой большой интерес, что мы выпускали ее тиражом триста тысяч экземпляров, а это тогда составляло полтиража Ленправды. У нас была всесоюзная подписка и огромные продажи – газету расхватывали мигом. Нам постоянно повышали оклады, давали премии. А когда случился дефолт 1998 года, в одно мгновение у всех газет рухнули подписки, и журналисты остались без зарплаты. Я считаю, что это была спланированная операция по прибиранию к рукам крупных СМИ. Сразу же пришли люди, у которых были деньги, и скупили всю большую прессу. Если серьезные газеты обанкротились, то маленькие, которые были не особо нужны, тем более. И нас с удивлением спрашивали: «А вы все еще барахтаетесь? Ваша газетка все еще выходит?» А мы продолжали работать бесплатно.
– И авторы тоже?
– Наши авторы – ученые, доктора и кандидаты биологических, исторических, физико-математических наук – не требовали гонорара, они даже помогали нам, покупая по 100 экземпляров газеты для своих читателей. Нашей задачей было не только сохранить издание, а продолжить доносить до людей знания об астрономии, физике, химии, в конце концов, о порядочности и журналистской этике.
– Последние годы печатным изданиям стало совсем тяжко, даже крупные газеты закрылись. Вам же удалось продержаться дольше других. Тут тоже много необычного…
– Да, я же говорю, что это все промысел Бога. Или природы. Или судьба. Наше желание сохранить знания, грамотность, привело к тому, что в свое время мы оказались общественно-полезным изданием, которому положена льгота при оплате аренды, а это большое подспорье, несмотря на то что к 2017 году тираж упал до тысячи экземпляров. Мы продержались в издательстве до его перепродажи. Новый владелец отказался от издательской деятельности. И нас выпустили на свободу. И – смотрите, нам удалось уже в апреле выпустить «Аномалию» в виде альманаха, на общественных началах. Авторы предложили платить за возможность публиковаться.
– А почему Вы не создаете интернет-версию газеты?
– У нас был свой сайт с 1997 до 2017 года, где размещались отдельные публикации, но это было некоммерческое предприятие. Сейчас мы собираемся осваивать интернет, но пока нет денег сделать это быстро. Однако есть твердая жизненная задача – сохранить определенный уровень просвещения среди людей. Если мы будем думать о средствах, мы можем забыть о задаче. А если будем верны своей цели, средства обязательно найдутся.
– Вы снова надеетесь на провидение?
– Мы не надеемся – мы знаем, что оно существует. Вот я скоро тридцать лет как работаю в этой теме. И у меня есть прямые доказательства моей собственной историей, что все, что человек активно хочет сделать и начинает делать сам, он сделает: к нему будут притягиваться возможности и материализоваться его желания… Поэтому с желаниями надо быть очень осторожными, особенно если это касается судьбы других людей. Это тоже интереснейшая тема, на которую можно поговорить…
