Не каждому дано быть свободным
Известного тележурналиста Игоря Апухтина все еще узнают на улице, хотя с телевидения он ушел 13 лет назад. И ушел не на лучшее место, а просто от работодателя, чтобы заняться фрилансом. Это сегодня фриланс стал популярен и даже приносит неплохой доход. А в те времена мало кто из журналистов решился бы на такой поступок по доброй воле. В какой-то степени Игорь стал первопроходцем. О сложностях и привилегиях свободной работы журналист рассказал интернет-изданию spbsj.ru.
– Игорь, что побудило вас порвать с телевидением и уйти в свободное плавание?
– Был серьезный повод. В какой-то момент я решил, что за предложенную зарплату, да и ни за какую другую, я не собираюсь далее обслуживать интересы ни губернатора Яковлева, ни работавшую со Смольным организованную преступную группировку (то, что власть и криминал в 90-е были тесно связаны, общеизвестно). Несколько лет поработал на других каналах и ушел из эфира окончательно, прекрасно понимая, что на этом для меня эфир будет закрыт совсем. Странное, конечно, ощущение, когда полностью ломается привычный ритм жизни да еще и уходишь в никуда. Тем не менее пятнадцать лет телевизионной работы, в том числе в прямом эфире в роли ведущего, мне сильно играли на руку. У меня была высокая узнаваемость, к тому же я наработал много контактов с самыми разными людьми. Но главное все же в другом: если ты хочешь заниматься этой профессией, ты будешь ею заниматься. И зависит это только от настройки собственных мозгов. Не могу сказать, что всегда было легко. Бывали времена, когда приходилось считать каждый рубль. Но чаще можно было спокойно спланировать отпуск и отправиться с семьей путешествовать самолетом или автомобилем во Францию, Германию или отдыхать на курорт.
– Многие ли, по вашему мнению, способны на такой свободный полет?
– Все зависит от характера. Очень многим комфортно работать в коллективе, более того, они не представляют себя вне коллектива. Меня тоже приглашали работать на федеральные каналы, но я отказался. Для меня важнее жить так, как я считаю нужным, и работать в своем режиме. Мне нравится быть начальником самому себе. Вот что себе нашел, то сам и съел, тем и семью накормил. И потом, тот, кто однажды по-настоящему вкусил свободы, обратно в ярмо не полезет. Хотя, повторяю, все дело в характере. И здесь вот что принципиально важно: когда ты работаешь на каком-то предприятии, у тебя есть четкий круг функциональных обязанностей и график работы. А когда ты предоставлен сам себе, то круг обязанностей может расширяться до бесконечности – вплоть до бухгалтерского учета и изучения юридических нюансов. К тому же довольно трудно научиться распоряжаться временем, организовывать самого себя. Если на телевидении твоя программа выходит в эфир в строго определенное время и зрителю безразлично, есть ли у тебя вдохновение, то во фрилансе появляется возможность что-то отложить на потом, переделать. В этом отношении я скорее работаю по модели легендарной рок-группы DeepPurple второго состава: им давалось 14 дней на запись нового альбома – 12 дней они гоняли в футбол, а потом за двое суток все записывали начисто. У меня приблизительно так же: неделю могу заниматься чем угодно, а потом за несколько дней монтирую, не вылезая из-за компьютера и работая в почти круглосуточном режиме.
– С чего началась ваша фрилансерская деятельность, как вы получили первый заказ?
– Одной из любимых и постоянных тем у меня был и остается автомобильный спорт. Им я занимаюсь с 1988 года как репортер, оператор, продюсер, режиссер. Я сосчитал, у меня вышло 84 программы под названием «Мир скорости». На телеканале ЛОТ и «Русский экстрим». Нулевые годы были расцветом коммерческого автомобильного спорта в нашей стране, поэтому много людей готовы были платить за хорошие съемки и за хороший монтаж. Это и были мои спонсоры и клиенты. Фрилансер-журналист должен быть не только журналистом, он должен быть менеджером и сам себе рекламным агентом. Наверное, я в этом отношении человек уникальный, я никогда не прибегал к услугам рекламных агентств или других людей, чтобы искать заказы и разговаривать о деньгах. Если вы вспомните одну из повестей братьев Стругацких «Парень из преисподней», там была такая хорошая фраза: «Бойцовый кот есть боевая единица сама в себе»... И, кроме того, с середины 90-х годов я работаю как комментатор соревнований по автомобильному спорту – работал и на мототреке, и на легендарном Невском кольце. Сейчас мир автоспорта в Петербурге съежился – Невское кольцо ликвидировано из-за строительства «Зенит-арены», новых полноценных трасс так и не появилось. Тем не менее я продолжаю работать на этапах чемпионата и Кубка по ралли, которые организует Автомобильная федерация Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Эта работа тоже дает множество интересных контактов, из которых время от времени рождаются новые проекты.
– Сегодня отношение к информации сильно изменилось. Люди ее хватают, а не вникают, им важна скорость. Вы пытаетесь подстроиться, чтобы быть, как говорят, в тренде?
– Я иногда ощущаю себя эдаким старым динозавром и хорошо понимаю, что кому-то нравится то, как я делаю фильмы, а кому-то уже нет. Поэтому какую-то часть заказчиков и партнеров я, конечно, теряю. То, что в кайф молодежи, человеку за сорок может быть непонятно и вызывать у него дискомфорт. У молодых клиповое сознание, а мы, взрослые, привыкли к другой подаче. Приведу пример. Я делал фильм про спортсменов из Выборга, снимал интересные кадры с олимпийскими чемпионами. Заказчиком был президент общественной организации «Фаворит» Александр Петрович Петров. Мы с ним давно дружим, это отец нашего первого гонщика в «Формуле-1» Виталия. Мы познакомились, когда Виталик в свои 12 лет громил на ледовых гонках признанных мастеров. Так вот. Я показал Петрову вариант материала, где был довольно динамичный клип, который монтировала выпускница института кино и телевидения. Она делала его так, как видит сама — под клиповое сознание. Александр Петрович попросил его убрать из монтажа, поскольку у него картинка и звук слились в нечто такое, за чем трудно было уследить. Подобные ощущения я заметил и у других людей нашего поколения. Так что всегда приходится учитывать особенности восприятия материала заказчиком.
– Имеет ли значение для заказчиков репутация профи?
– Конечно, легче заключать контракты, когда у тебя есть хорошее портфолио и наработан опыт. Но тут есть и другая сторона медали. Твой стиль кому-то нравится, а кому-то нет. Образно говоря, одному заказчику требуется арбуз, а другому свиной хрящик. Тогда приходится понимать, чего от тебя хотят. Ведь снять можно все что угодно, хоть репортаж со станции "Мир", но гораздо важнее почувствовать человека, попытаться посмотреть на мир его глазами. Уровень психологического контакта для фрилансера главное. Тут вопрос даже не в разнице поколений, а в умении понять человека и оказаться с ним на одной волне. Вот если это получится, тогда можно все что угодно снять так, что он будет доволен. Вот я сейчас работаю с Лесотехническим университетом, куда пришел новый руководитель. По своему характеру он не похож на предыдущего ректора, с ним надо было найти контакт. И когда это удалось, мне стало легко разговаривать с ним на одном языке и понимать, что он хочет. Хотя и опускаться до уровня заказчика нельзя, потому что в нашей профессии большинство людей мало что понимает. Когда заказчик хочет снять что-то совершенно недопустимое, приходится ему объяснять, что это будет «деревенская свадьба».
– А если человека не удается переубедить?
– Есть искусство, а есть попса, я не берусь за попсу. Два человека всегда могут договориться, несмотря на то что один слушает Чайковского, а другой – Валерию.
– Многие журналисты бросились писать книги, утверждая себя в литературе. Вы тоже недавно выпустили книгу воспоминаний двукратного чемпиона по ралли Эдварда Сингуринди. Это было для души или как вариант фриланса?
– Я писал эту книгу о человеке, который сам живая история автомобильного спорта нашей страны, около семи лет. А знакомы мы уже более четверти века. Мне было просто интересно слушать и расшифровывать интервью с великими автогонщиками и организаторами спорта в нашей стране, превращая их в литературный текст. Я даже не стал спрашивать, сколько это будет стоить – я понимал, что работаю с уникальным человеком, с уникальным материалом. Мне несколько жаль, что эта работа закончилась. Хотя есть чувство удовлетворения от того, что книга получилась. Да, это определенно увлечение, но, разумеется, это и заработок.
– Расскажите о том, как выищете заказчиков в других областях.
– Когда что-то делаешь, всегда появляются новые заказчики. На них выходил по-разному. К одной долгоиграющей истории привела тяжелая болезнь младшего сына. Ему было семь лет, когда он попал в Педиатрическую академию. Так я познакомился с врачами и ректором, теперь уже бывшим, с которым у меня завязалось серьезное сотрудничество. Ректор попросил меня снять два учебных фильма – о вузе и о клинике, которым тогда исполнялось 80 и 100 лет соответственно. И мы начали эту длинную работу. Я по медицине перечитал груду книг, в том числе по ее истории. Снимать приходилось и в анатомическом театре – это большая психологическая нагрузка для человека неподготовленного, и приходилось над собой делать усилие. Но апофеозом стала съемка учебного фильма. Меня пригласили в операционную. Я взял с собой по привычке запас батареек и несколько кассет с пленкой, но не ожидал, что мне предстоит. Передо мной поставили задачу снимать уникальную операцию по удалению пораженной раком щитовидной железы у тринадцатилетнего мальчишки. И я «прилип» к операционному столу на пять часов, крупным планом снимая вскрытие грудной клетки, лимфоузлы, сосуды, собственно эктомию щитовидки... Зрелище не для слабонервных. Оставаться спокойным помогла репортерская закалка, хотя, бывало, видел, как во время иных операций даже медицинские сестры падали в обморок. Теперь я продолжаю работать и с медиками.
– Вам нужно было осваивать компьютерные технологии монтажа?
– Мне это было несложно, монтировать на компьютере я научился еще в 1998 году самостоятельно, поскольку это было интересно. Благодаря этому сразу готов был работать полностью автономно. Все остальное не было проблемой. Конечно, надо заниматься саморекламой, иначе о тебе никто не узнает. Но для этого надо собой что-то представлять. Одного пиара мало. Если есть что сказать и твой взгляд на вещи интересен, это всегда заинтересует клиента. У меня практически не было непонимания со стороны заказчиков. Всегда удавалось настроиться на их волну. Повторяю, если это удается, то получится и все остальное. И еще нельзя халтурить. Прежде чем приступить к съемкам, я переворошу кучу материала и погружусь в него досконально. Только тогда берусь за работу. Сейчас у меня контракт на производство фильма с Лесотехническим университетом. И я очень много читаю специальной литературы, много разговариваю со специалистами, потому что для того, чтобы о чем-то говорить, надо в этом разбираться. Летом планирую выезд в Карелию, на предприятия по заготовке и переработке древесины. На эту практику беру и своих студентов журфака СПбГУ, где преподаю курс техники и технологии электронных СМИ.
– Студенты представляют всю сложность нашей профессии? Они готовы биться за место под солнцем?
– Далеко не все. Когда я знакомлюсь с курсом, первым делом спрашиваю, каким ветром их занесло в это безнадежное дело под названием «современная российская журналистика». Процентов 70 отвечают: случайно, как карты ЕГЭ легли. Тогда рекомендую подумать, а надо ли им все это? Может, есть смысл заняться тем, что более по душе? И да, были случаи, когда ребята переходили на другие факультеты, на биофак, к примеру. А те, кто шел «в журналисты» целенаправленно... Скажу так: на первый курс все они приходят телезвездами. На втором курсе начинают понимать, во что они вляпались, а на третьем в полной мере осознают, что профессиональная журналистика — это очень тяжелая работа. И те, кто готов работать с полной отдачей, в итоге и становятся профессионалами.
– Кстати, молодежь быстро осваивает фриланс – создает свои проекты, вовсю пиарит их и утирает нос зубрам журналистики.
– И правильно делают, потому что любой бизнес заключается в том, чтобы работать на себя, а не на дядю. Либо ты хозяин бизнеса, либо наемник. Например, ресурс «Газета "Бумага"» организовал один из моих студентов, который в то время учился на четвертом курсе. Он его и сейчас активно развивает и продвигает. До «Фонтанки» им пока не дотянуться, но это уже известное издание, и там встречаются острые, абсолютно профессиональные материалы. А работают там и выпускники, и студенты нашего журфака СПбГУ. Хотя, если честно, курс на курс, к сожалению, не приходится, но на каждом есть свои «звездочки».