Девочка с косичками
На выходе из метро на Михайловскую улицу летом всегда много людей. Здесь в проходе между Гостиным двором и зданием бывшей Государственной думы рядком стоят кассы городского туристического бюро. У каждой свои «зазывалы» – женщины экскурсоводы. Они с первого взгляда безошибочно определяют, кто из прохожих может стать автобусным туристом. Торопливо рассказывают о привлекательности маршрута и оставшихся хороших местах. Попался на эту удочку и я, тертый калач, не раз бывавший на экскурсиях во многих странах, куда мы заходили во время военно-морской службы. Правда – три десятилетия назад.
Место, где обосновалось турбюро, для меня, прямо скажу, памятно. Около шестидесяти лет назад я частенько бывал возле здания бывшей Думы. В нем тогда находился техникум общественного питания, в котором училась девушка, ставшая потом мне женой. И я, молодой курсант, получив увольнительную, ходил сюда на свидания.
Воспоминания о тех молодых годах нередко тревожили душу. Уже трижды прадед, я, как юноша, спешил к этому дому, отдаваясь мыслям о годах молодости.
Была у меня и еще одна причина отправиться на экскурсию. Я только что прочитал книгу воспоминаний немецкого полковника «900 дней боев за Ленинград». Захотелось проехать вместе с туристами по городу, который, как пишет в своей книге Хартвиг Польман, должен был непременно пасть. Что думают сейчас об этом люди, особенно молодые, как они оценивают те события? Ведь летом к нас приезжают и приплывают на теплоходах сотни тысяч туристов, в том числе и немцы.
Прямо скажу, многое мне не понравилось в книге полковника, ставшего после войны историком. Особенно когда в главе о боях при отступлении в январе 1944 года из-под Ленинграда и района Волхова он написал: «Здесь они (войска) оставили также и часть своего сердца, так как каждый, кто сражался у Волхова, уже не забудет этого никогда, испытывая гордость за все события и поступки того времени…» (стр. 197).
Такая оценка «событий и поступков» немецких войск возмутила меня. Ведь прекрасно знал автор-полковник, как все было на самом деле. Какие развалины в городах и деревнях немцы оставили на нашей земле, сколько слез и смертей принесли на нашу землю. А как же оценка Нюрнбергского трибунала? И должен ли современный немец гордиться «поступками» вермахта в годы прошедшей войны?
…Я в автобусе. Место удобное. Четвертый ряд. В двух метрах от меня женщина-гид, а рядом, на противоположной стороне, шумливая парочка, бабушка с внучкой. Девочка лет одиннадцати с аккуратно уложенной косичкой вертится, как юла, и все спрашивает бабушку – о чем угодно, лишь бы не молчать. Увидела красивые наличники у домов старой постройки и допытывается у бабушки: а почему у людей там строгие лица? Почему не улыбаются? Или – почему на окна забрались животные? Досталось и древним воинам в шлемах. На войне бы сражались, а то в окна смотрят…
Автобус тронулся. Девочка, оставив в покое бабушку, пристально наблюдает за медленно плывущими за окнами домами. Зовут ее Мариной. Третий год учится в кружке юных художников, занятие это ей нравится.
Мы ближе познакомились с Мариной и ее бабушкой, и я сказал:
– А я знал девочку твоего возраста. Она тоже любила рисовать. Но видела другой город… Серый… Мрачный…
Мельком взглянув на меня, Марина быстро перевела взгляд на бабушку, словно просила ответить… Та не заставила себя долго ждать:
– Была в блокаде и я… Потом, правда, в 42-м эвакуировали.
– А та девочка с первого и до последнего дня находилась в городе, – тихо сказал я. Полковник Хартвиг Польман крутился в моих мыслях. Особенно его рассказ о генерале Рейнгарде. Я невольно стал вспоминать, что было в городе, когда здесь готовились встретить этого чопорного танкового генерала…