Из «Вечерки» в Париж
Куда идти журналистам, если им становится не комфортно в своей профессии? Как увидеть иные возможности и воспользоваться шансом, который предлагает жизнь? Своим опытом делится Ильмира Степанова, ранее журналист «Вечернего Ленинграда», а ныне известный собиратель и продавец антикварных кукол.
Разочарование в профессии
– Ильмира, Вы пришли в журналистику дипломированным специалистом без особых метаний в поисках своего пути?
– Да, я поступила на факультет журналистики в наш ЛГУ, как тогда назывался университет, и после его окончания сразу попала в «Вечерний Ленинград». Сначала работала в отделе писем, потом стала корреспондентом. Так и выросла в этой газете, вся моя профессиональная жизнь была связана именно с ней. Я писала о людях, брала интервью у знаменитостей, а еще вела в газете новую для того времени тему, посвященную религиозной жизни. Тогда мы боролись за возвращение соборов Церкви, искренне стремились восстановить справедливость, верили в то, что Церковь способна что-то изменить в обществе. Если бы я знала, как буду относиться к этому сейчас, меня бы это очень удивило… Это было в начале 90-х. Вскоре решила уйти из «Вечерки», хотя даже другой газеты на примете на тот момент не было.
– Почему? Ведь тогда кризисом СМИ еще и не пахло, скорее наоборот, появилось больше возможностей.
– Никаких внешних причин и не было. Хотя в «Вечерке» первые росточки грядущего неблагополучия уже начали прорастать. Ушел Валентин Майоров, стали часто меняться главные редактора, каждый из них выдвигал свои требования. Ко мне не было никаких претензий, просто стало скучно: больше не хотела ходить на работу, дежурить по номеру… Пропало ощущение единой команды. А главное, я почувствовала, что закончился мой личный профессиональный рост. В процессе интервью важно «вытащить» из человека ту информацию, которая бы позволила построить сюжетную линию. Раньше мне это было интересно, а потом я почувствовала однобокость и поверхностность газетных статей. Как ни стараешься сделать хорошее интервью, люди все равно гораздо интереснее и глубже. Как-то приехала взять интервью у Рустама Хамдамова, когда в городе открывалась его выставка. Он отказался, но вдруг предложил: «Если не на диктофон, а просто поговорим – пожалуйста». И разговор получился совершенно другим – очень личным, откровенным и важным для меня. Кстати, на следующий день мы все-таки договорились об интервью для журнала, но тот первый разговор был совсем другим… И таких моментов, помогающих понять, что для меня эта профессия себя исчерпала, было много.
– И сразу решили оставить журналистику?
– Поскольку в это время я одна воспитывала ребенка, надо было как-то зарабатывать. Тогда журналистика уже почти не кормила, во всяком случае, таких как я, «просто журналистов». Газеты еще не разорялись, но зарплаты и гонорары были маленькими, выплаты задерживались. Поэтому приходилось работать и там, и сям. Пописывала в разные издания: газета «Метро», с которой я сотрудничала в качестве фрилансера, журнал «Огонек», французская «Русская мысль». А последней моей работой в СМИ была газета «Время Московских Новостей»: я была собкором этого издания в Петербурге. В поисках дополнительного заработка даже сделала несколько рекламных компаний не очень хорошим товарищам, которые избирались в Ленсовет. За это мне до сих пор стыдно… Тогда же еще навалились и личные проблемы: попала в аварию и потом полгода вообще не могла работать. Было время обдумать сложившуюся ситуацию и принять решение окончательно уйти из профессии.
В поисках себя
– У Вас появились какие-то идеи, мечты, с чем хотелось бы связать свое будущее?
– По правде сказать, нет. Решила двигаться «на ощупь», пробовать разные вещи. Пошла учиться на дизайнера интерьера, потому что мне всегда это было интересно. Закончила курсы, получила диплом. Потом попробовала писать книжки: написала два «женских» детектива. Они очень быстро были опубликованы, и от меня требовали быстрого написания других. А вот более важную для меня вещь – фантасмагорию-сказку – не напечатали, хотя она заняла третье место во всероссийском конкурсе детской литературы. В общем, не пошло с книжками... К тому времени я второй раз вышла замуж, муж работал тогда программистом и разрабатывал программу по заказу одной клиентки, которая что-то продавала через eBay. Тогда про него еще никто не знал. Мне показалось прикольным торговать через интернет. Я не представляла, что буду продавать, но как-то сразу потянуло на старину, и ради интереса поехала на барахолку на Удельную. Там купила какие-то старые вещи – посуду, плюшевые игрушки, елочные украшения. Их стали покупать, особенно хорошо шли елочные игрушки перед Новым годом. Особой прибыли это занятие, конечно, не приносило, было, скорее, развлечением и забавой, но оно мне нравилось: свобода и немножко игра.
, 1890ie ghody, priedstavliaiushchaia rossiiskogho impieratora Alieksandra Triet'iegho!.jpg)
А дальше произошел случай, который перевернул всю мою жизнь. В результате одной сделки я познакомилась с англичанином – коллекционером антикварных игрушек, который, сам того не подозревая, ввел меня в удивительный мир антикварных кукол. Он купил у меня старого плюшевого мишку, которого я нашла на барахолке. Мишка оказался интересным экземпляром, и этот человек попросил меня присылать ему и другие редкие старые игрушки. Особенно его интересовали куклы. Он говорил о куклах знаменитых французских мастеров – Брю, Жюмо, Штайнер, которых собирали коллекционеры по всему миру, но для меня эти имена были тогда пустым звуком. Я стала искать информацию в интернете, купила на американском книжном сайте несколько книг и буквально провалилась в этот волшебный мир.
– Начали искать и покупать кукол?
– Нет, конечно, даже самые дешевые куклы мне были не по карману, но тема меня так захватила, что я просто их изучала, без всякого коммерческого плана. И тут оказалось, что не только куклы представляют огромный интерес, но и платья для антикварных кукол. Старые платья стоят очень дорого, и найти их сложно, потому что их труднее сохранить. Поэтому коллекционеры часто покупают и современные платья для антикварных кукол. Я подумала, если я научусь шить и буду продавать такие платья, появится какой-то капитал, и я смогу двигаться дальше.
Целый год я упорно шила эти платья, но продавались они на том же eBay за гроши. В конце концов не выдержала, собрала все свои тряпочки и отнесла их в подвал. Но тему антикварных кукол не закрыла, просто шла «на огонек», где его замечала. Тогда я уже знала, что под Парижем живет Франсуа Тэмер – известный мировой эксперт по французским куклам, специалист высочайшего класса, написавший лучшие книги по этой теме. Я купила на последние деньги билет во Францию и приехала к нему. Сказала, что журналист и хочу взять интервью. Мы беседовали часа два, а потом Франсуа пригласил меня на свою выставку. С его помощью я познакомилась с людьми, которые занимаются куклами, и начала делать первые шаги в этом мире. Мы до сих пор дружим, и я очень благодарна ему за ту встречу.
Счастливое платье
– А как Вы приобрели первую куклу?
– В Париже, кроме встречи с мсье Тэмером, случилось маленькое чудо, позволившее вернуться к теме платьев и к моему первоначальному плану. Я пошла на барахолку и, роясь в старых тряпочках, увидела там блузку примерно середины XIX века. Стоила она 5 евро, потому что была во многих местах порвана. Но она вся была такая тоненькая, кружевная, женственная, пахла старой пудрой и духами. У меня голова закружилась от этого фрагмента прошлой жизни, который я так остро почувствовала. Ткань была для меня живая… Я купила эту блузку, привезла домой и решила сшить из нее кукольное платье. В тот момент совсем не думала, как прежде, что надо найти модели, выкройки, им соответствовать и так далее. Я уже как бы смирилась, что с платьями у меня не получается, просто хотелось спасти этот маленький кусочек чьей-то жизни.
Я перешивала пуговки, драпировала, накладывала, закалывала, платье не шилось нудно и долго, как раньше, а создавалось на одном дыхании, быстро и легко. Закончив работу, я поставила его на eBay за 10 долларов, надеясь, что оно продастся хоть за сколько-нибудь, и чья-то кукла его наденет. И вдруг его купили очень дорого! Я прыгала от счастья! Это был мой первый шаг к победе. А главное – через это платье я поняла, как надо. Надо идти от себя и выбирать только старую ткань, причем, только такую, которую чувствуешь, видишь внутренним зрением. Надо выбросить швейную машину и делать эту работу только руками. Конечно, такое понимание налoжилось еще и на год упорной работы.
Так вышло, что это платье у меня купила очень известная в мире коллекционер из Японии с уникальнейшим собранием антикварных кукол. Она сделал мне заказ на платье для большой куклы, а еще прислала пару дорогих старинных платьев для реставрации (вот это была школа!). На своем сайте она разместила фото своей редчайшей куклы в моем платье и написала мое имя с благодарностью. Конечно, лучшую рекламу трудно было вообразить. Появились заказчики из Японии, Америки, Европы, мои платья стали цениться.
Так у меня появились небольшие средства на то, чтобы приобрести пару недорогих немецких кукол начала ХХ века. И я решила привлечь внимание к этой теме у нас, открыв первый в России сайт, посвященный антикварным куклам. Конечно, это выглядело утопично: начать что-то рассказывать об истории антикварных кукол, не будучи ни искусствоведом, ни музейщиком, ни художником-кукольником. Да и «бизнес» выглядел сомнительно: две куклы на сайте, про который никто не знал. Я даже не делала накрутки на них: важно было вернуть затраченные средства и поверить в то, что схема работает. Но через полгода у меня все-таки появилась первая покупательница: чтобы у нее не было сомнений в сделке, я лично привезла ей куклу в Москву. Это было в 2006 году. Моему делу сейчас 11 лет. Я считаю, что проделала большой путь.
Дневник продавца кукол
– Профессия журналиста помогала Вам на протяжении этих лет?
– Более чем! Во-первых, эта профессия дает умение общаться, поэтому с клиентами сразу получались хорошие, доверительные отношения. Во-вторых, я начала писать на интересующую меня тему. Завела в «живом журнале» дневник продавца кукол. Рассказывала истории о куклах, их происхождении, мастерах, об известных коллекционерах, делала репортажи с выставок, музеев. Ведь куклы – это не просто красивые вещи, это целый мир, отражение истории. За ними стоят интереснейшие судьбы, люди.
Во второй половине XIX века кукол во Франции выпускали в основном фирмы, которые на самом деле являлись небольшими артелями. И фирмы, и куклы назывались по имени основателя. А когда он уходил из бизнеса, производство чаще всего заканчивалось. Много любопытных фактов, о которых мало кто знает. Например, о том, что детская мода началась от кукол, что «модные» куклы с кожаными телами были первыми манекенщицами, и их рассылали по всей Европе, чтобы демонстрировать новинки парижской моды. А одну из самых дорогих в мире кукол придумала женщина Аделаида Урэ. Она жила в середине XIX века, ее куклы выпускались небольшими тиражами, штучно. Одна из них была у Виктора Гюго. Он описал ее в романе «Отверженные». Помните, Козетта стоит перед витриной магазина и смотрит на красивую куклу, которую Жан Вальжан потом ей подарил? Это была кукла Урэ. А Гюго подарил куклу Урэ вместе с гардеробом своей внучке. И вы представляете, я видела ее в собрании одной дилерши... Если бы не журналистский опыт и навыки, я бы не смогла интересно и живо рассказывать об этом в ЖЖ. Между тем, именно через ЖЖ обо мне стали узнавать российские коллекционеры и те, кто просто интересовался этой темой. Без журнала и без публикаций на сайте вряд ли что-то получилось бы с российским рынком. А это был необходимый этап, без которого я могла не выйти на международный.
– Во Францию вы переехали из-за своего увлечения?
– Сначала я работала только c русскими коллекционерами, но со временем спрос практически совсем упал в связи с экономической ситуацией. А я все чаще стала ездить во Францию, появлялось больше контактов с западными коллекционерами, и постепенно стало очевидно, что нужно перебираться сюда. Здесь я стала лучше узнавать антикварный рынок во Франции, этот закрытый, но очень богатый, разнообразный и притягательный мир. Но меня привлекает не только это. Например, очень интересно открывать для себя Францию: вне туристических троп и путеводителей здесь есть масса удивительных мест, исторических свидетельств, мало кому известных, но потрясающих музеев. Я научилась водить машину, и сейчас одно из моих любимых занятий – придумать маршрут и ехать куда-то в поисках приключений, смотреть, узнавать…
Шанс дается всем
– Может быть, опять вспомните о своей первой профессии и напишете книгу об истории кукол?
– Наверное, вы правы, когда-то это надо сделать, так как у нас практически нет литературы на эту тему, а интересующихся много. Я к русским коллекционерам кукол вообще отношусь с большей теплотой. Если на Западе «в почете» только дорогие и редкие куклы, то наши женщины даже к простым и недорогим куклам относятся с нежностью, одевают их со вкусом. Наверное, потому что наш рынок более молодой. Мы переживаем период первой влюбленности. Жаль, что русские собиратели не могут себе многое позволить, но интерес к антикварным куклам очень большой. Поэтому мне, конечно, нужно выкроить время и написать о них, я даже чувствую себя обязанной это сделать. Поскольку лучшие куклы появились в Париже середины-второй половины XIX века, есть идея написать книжку про этих кукол, людей, которые их делали, и тех, кто шил для них платья, про парижскую жизнь того времени, эту интереснейшую эпоху.
Что-то вроде «Прогулок по кукольному Парижу», которые я вела в своем ЖЖ. Находила адрес, показывала, что там было раньше и что сейчас. Париж, к сожалению, не помнит своих кукольных мастеров. В роскошном османском особняке, где работала Аделаида Урэ, сейчас Макдональдс… А в мастерских Ламберта, где изготавливались известные во всем мире автоматы с музыкой и куклами, сейчас просто какой-то офис.
– Наверное, шанс так изменить жизнь и изрядную долю везения судьба дает не каждому, как Вы считаете? Или у Вас особое чутье и Вы умеете вовремя пойти навстречу счастливому случаю?
– Мне кажется, шанс дается всем, всегда. Жизнь ведь с нами в диалоге, она с нами разговаривает… Просто люди боятся уйти с насиженного места, где все более-менее понятно, хотя не очень удовлетворяет. Их пугает неизвестность. Мне кажется, не надо бояться. Когда меняешь что-то, от этого растешь и меняешься cам, к тому же, это захватывающе интересно: проживаешь как будто сразу несколько жизней. Сейчас мне даже страшно подумать, что могла просидеть всю жизнь на одном месте и писать статьи. Мне тогда казалось, что я больше ничего не умею. Но на самом деле, наша профессия многому учит, если на нее смотреть не только как на умение складывать слова, а как на опыт, который ты приобрел, общаясь с разными людьми.