«Жизнь у меня очень интересная: я сама себе завидую»

Если в журналистику приходят из самых разных профессий, то уходят из нее обычно в смежные области – пиар, пресс-службы. Фирдаус Анохина поменяла свою жизнь кардинально. Имея за плечами большой опыт работы на телевидении, она стала риэлтером.

«Подставка для микрофона»

– Фирдаус, у Вас такое красивое имя, оно ведь переводится, как «рай»? Вы чувствуете его влияние на Вашу жизнь?

– Да, в переводе с персидского «Фирдаус» – это «рай», «райские врата» или «вход в рай». Считается, что в раю семь ступеней, и Фирдаус – самая высшая ступень рая. У меня по жизни действительно все складывалось удачно. Я везунчик. В нашем маленьком городке Сибае был только один вуз – педагогический, и я туда поступила. Но на последнем курсе поняла, что в школе мне будет не очень интересно работать. И поскольку я вела активную студенческую жизнь, меня оставили в институте организатором общественных мероприятий. А буквально через четыре месяца ребята, с которыми мы вместе играли в КВН, ездили на турфесты, сказали, что на телевидении появилась вакансия журналиста, попробуй, это как раз твое. Я подумала, а почему бы нет?

Наверное, на телевидение идут самые амбициозные. И я тоже мечтала: вот стану звездой! Пришла, поднимаюсь на пятый этаж и думаю, что у меня нет ни опыта, ни знаний. Уже собралась уходить, как встретила редактора, которая пригласила меня на собеседование. В это время произошла смена руководства, и срочно набирали штат. Меня взяли на должность корреспондента, хотя я даже микрофона ни разу в руках не держала. Меня бросили в профессию, как щенка в воду. Я училась на ходу. Сначала выполняла роль подставки для микрофона. Редактор писал мне вопросы, моя задача была прочитать их в микр

офон и дать возможность высказаться собеседнику. В кадре меня не показывали.

– А если собеседник отвечал невпопад или уходил от ответа, и его надо было направлять – такие моменты были?

– На периферии такого не бывает. Все респонденты обычно подготовлены и знают, что надо отвечать. Острых вопросов почти не задают. Была ситуация, когда мне пришлось задавать вопросы спонтанно. Я пришла в местную библиотеку послушать романсы, и туда же явился оператор без корреспондента, вручил мне микрофон и велел спрашивать. Это была одна из первых моих передач, самая простая, потом я свой голос даже не узнала, он был не поставлен, без эмоций. Меня обучали все участники съемочного процесса – операторы, монтажеры, они понимали, что должно быть на выходе. Я была и чтец, и жнец, и на дуде игрец. Почему на центральные каналы охотно берут людей с периферии? Там учат быть универсалом, там нет разделения на специализации. Ты сочиняешь сценарии, задаешь вопросы, придумываешь картинку.

– Что Вам интереснее всего было делать?

– У меня не было любопытства, присущего журналистам, но мне была интересна профессия изнутри, как сделать передачу интересней, какие технические приемы использовать, как на выходе получить интересный продукт, который будут смотреть телезрители.

– Когда Вы стали телезвездой, как на это реагировали Ваши друзья и родители?

– Когда я попала на телек, все сказали, что это круто. Может быть, по молодости, но я безболезненно вошла в профессию. Днем работала как корреспондент новостей, а вечером снимала свои программы. Мне дали вести две передачи, одна называлась «Молодежный эфир», другая музыкальная. Это была хорошая школа. Поначалу в прямом эфире меня, конечно, заносило. Однажды, беседуя с руководителем градообразующего предприятия, я никак не могла закончить последнюю мысль. Редактор мне показывает, что пора закругляться, а у меня открылась эта «чакра», а как ее закрыть – не знаю. От отсутствия опыта, каких-то навыков уже ничего не соображаешь, а от страха тебя еще больше несет. И вот, наконец, последнее слово у меня превращается в какое-то сложносочиненное предложение (смеется). На башкирском телевидении я проработала почти восемь лет.

«Что-то из области фантастики»

– Как Вы попали в Петербург?

– Сначала сюда переехала моя сестра, она влюбилась в этот город еще в детстве, а следом за ней в Петербург перебралась я. Думаю, что по жизни я авантюристка. А ведь всегда себя считала классическим примером стабильного человека, который хочет и может проработать на одном месте много лет, как в советские времена. Тогда у меня произошло много событий в жизни – рождение ребенка, развод с мужем. Я поняла, что меняется время и мое окружение, мне становится некомфортно, может быть, тесно. Я чувствовала, что мне чего-то не хватает. И я решила, что мне надо уехать. В Петербурге я, конечно, сразу пошла на телевидение. Это было в конце 2003 года. Я спросила у знакомых, какой здесь канал самый известный? Мне ответили: «Пятый». Я пришла на Чапыгина. Меня спрашивают: «Вы куда?» А я говорю: «На работу пришла устраиваться». Прямо как Фрося Бурлакова. Звоню в отдел кадров, как будто меня там ждут. Мне ответили, что пока не нуждаемся в кадрах. А потом на «Пятом канале» появилась реклама: «Нам нужны все: корреспонденты, режиссеры, ведущие, операторы». Канал превращался из городского в федеральный, очень многих сократили, и нужны были работники. Приехали туда люди со всей страны. Кого там только не было! Помню, сидела одна поэтесса, похожая на Ахматову, ее спрашивали, что вас сюда провело, она отвечала: «Хочу попробовать себя в новом амплуа». Еще помню женщину лет пятидесяти, она была учителем английского языка и тоже решила стать ведущей. Была осень, и, видимо, у многих было обострение (смеется). Из нашего потока пригласили только меня и мальчика из Мурманска, потому что он на радио работал и видно было, что он хотя бы умеет читать текст.

Я прошла два тура, заполнила анкеты, и меня уже собирались взять на должность администратора. Но потом мои анкеты потеряли: в помещениях шел ремонт. И мне предложили место информредактора. Я тогда еще не понимала, чем буду заниматься. В мои функции входило собирать и просеивать информацию, приходящую с факса, телефона, интернета, и доводить до редакторов самую важную.

– Вы были довольны, Вы же хотели быть ведущей?

– Я была очень довольна. Я готова была работать администратором, а меня взяли редактором – это было круче. Мне важно было попасть на телевидение. Объявили бы кастинг операторов, я бы и на него пошла. Мне очень повезло с людьми, меня окружали профессионалы. Наверное, для петербуржцев, да и для профессионалов ТВ, переход канала на федеральный уровень был трудным, даже где-то болезненным процессом, но для меня это было что-то из области фантастики: я оказалась в Петербурге, на центральном канале.

– Но ведь информредактором, не зная города, трудно работать.

– Трудно, но пришлось быстро всему обучаться, прямо по ходу работы. Хотя я редко ошибалась, но у меня был такой случай. В первый год работы я не видела разницы между агентствами Итар ТАСС и Интерфакс. И там, и там проходили пресс-конференции, которые мы должны были заносить в журнал. Мой начальник Александр Жуков переключает каналы и видит, что все каналы показывают Лукина – уполномоченного по правам человека, а наш федеральный канал – нет. Это я занесла информацию с ИТАР-ТАССа, а с Интерфакса – нет, да и фамилия Лукин мне ни о чем не говорила. По моей вине пропустили серьезное мероприятие. Тогда я подумала: наверное, меня уволят сейчас. Фокина не терпела таких ошибок, я не знаю, что Жуков ей сказал, но меня оставили.

И еще одна история была связана с Аллой Маниловой. Она проводила пресс-конференцию, и наша съемочная бригада собиралась туда приехать. Но в расписании этого выезда не было. Когда помощник Маниловой позвонил узнать, будет ли наша бригада, я посмотрела в расписание и, ни о чем не подозревая, сообщила ему, что нет, не будет. Конечно, началась истерика: «Почему федеральный канал не едет, вы же обещали!» Манилова позвонила Фокиной, та – Жукову, прибежал его помощник и говорит мне: «Слушай, пошли покурим!» Я говорю: «Что случилось? Я бросила курить!» Она в ответ: «Сейчас начнешь снова!» Но и на этот раз все обошлось.

«Работа, не совместимая с жизнью»

– С пятого канала вы ушли на 100ТВ?

– Я чувствовала, что мне надо расти, к тому же, зарплата у меня была не очень большая. И я пошла на 100 ТВ, где в это время набирал свою команду Андрей Радин. Я стала работать на «сотке» дневным информредактором по 12 часов два дня через два, а на «Пятом» канале выходила в ночь три раза в неделю. Наступил момент, когда я поняла, что дошла до ручки, я все время хотела спать. Я вернулась на «пятый», но вскоре попала под сокращение и вновь пришла к Радину, проработав на «сотке» еще пять лет, последние годы в качестве продюсера новостных программ.

– А как вы попали на канал LifeNews?

– Вскоре мой период везения закончился, и наступила черная полоса. С «сотки» уходит Радин, приходит московское руководство. Вообще-то мне всегда везло на людей. Меня окружали настоящие профессионалы. Так мне повезло с моим руководителем на Башкирском телеканале, при котором был расцвет нашего телевидения. Когда я приехала в Петербург, мне повезло с Жуковым на «Пятом канале», с Радиным на «Cотке». И когда ты привык работать с адекватными руководителями, то не можешь подстроиться под менее профессиональных людей. Мне не удалось сработаться с новым начальством. Мне предложили уйти. Жалею, что смалодушничала, не стала бороться за себя. Но тут моя знакомая, которая работала на интернет-канале LifeNews пригласила меня к себе на очень хорошую зарплату заместителем руководителя петербургского канала. Это я потом поняла, что название «Life» не имеет к жизни никакого отношения. Я так и говорила: «работа, не совместимая с жизнью», такое ощущение, что руководство этого медиахолдинга считало, что ты пришел работать не по найму, а отдал себя в рабство со всеми потрохами.

– Как скоро вы это поняли?

– Это очень быстро доходит. Мне хватило меньше, чем на неделю. Первые два дня я была в шоке, как вообще так можно разговаривать с сотрудниками. От нас требовали работать в три раза больше и быть на связи даже ночью. Не хватало ни корреспондентов, ни машин, ни операторов, всем надо было постоянно друг друга перекрывать. Несколько человек обеспечивали и прямые включения, и несколько сюжетов в день. Люди не выдерживали и уходили, каждую неделю кто-нибудь увольнялся. Обычным явлением были звонки из Москвы от региональных кураторов, которые разговаривали матом.

– Что входило в ваши обязанности?

– У меня была миротворческая миссия. Поскольку LifeNews уже успел со всеми городскими пресс-службами испортить отношения, в мою задачу входило их наладить, чтобы нас опять везде пускали. И вот когда в свой выходной я пошла в баню (а я очень люблю баню), чтобы перезагрузить свой организм, и уже было намылилась, мне позвонили и сказали, чтобы я срочно выходила на работу. Я отказалась, и меня уволили. А потом через две недели пригласили опять. И я вернулась, чтобы уволиться по собственному желанию. В этот раз мне необходимо было завершить историю с увольнением самой.

– Судя по должностям, вы все дальше уходили от журналистики.

– Наверное, да, но только не понимала, куда. Можно сказать, что я побывала на всех телеканалах и повидала и хорошее, и плохое в журналистике. Я уже точно знала, что не хочу возвращаться на телевидение. Так получилось, что меня в одном месте сократили, в другом уволили, с третьего сама ушла. Я меняла места, а суть оставалась одна. Менялась журналистика. Менялась страна. И я была уже не той наивной девочкой. Я понимала, что это немного не то, что мне было интересно раньше. Теперь моя профессия не дает мне возможности помогать людям. Я помню на том же «Пятом» или на «сотке» люди звонили и благодарили, потому что наш сюжет помог им решить какую-то проблему. Было удовлетворение от работы, от того, что ты приносишь пользу. Потом такой отдачи не стало. Исчез мой личный смысл в работе, которую я выполняла. Зато появилось ощущение, что ты просто какой-то инструмент для политиков, и это ощущение усилил мой приход на Лайф.

Я долго думала, чем бы заняться, и месяца два находилась в депрессии. Я легла на дно в прямом и переносном смысле слова, пролежала так, пока не пережила это, не выплакала, не обдумала все. А когда вышла из этого состояния, поняла, что я больше не хочу заниматься журналистикой в том виде, в котором она сейчас. У меня возник вопрос: что бы еще мне хотелось делать? И я подумала: у меня же до сих пор нет квартиры, заодно можно помочь людям, у которых такие же проблемы. И я решила пойти в недвижимость. Меня как будто осенило.

«Когда ты говоришь одному «да», то автоматически отвергаешь все остальное»

– Закончили педагогический, пришли в журналистику, а потом поменяли ее на торговлю. Это смело!

– А я ведь в детстве хотела стать продавцом. Хотя папа с мамой меня видели в оркестре и отправили в музыкальную школу по классу скрипки. Но я как-то призналась им, что хочу быть продавцом. Тогда папа повел меня в овощной магазин и показал женщин, которые носят мешки с картошкой. Это был воспитательный ход, папа у меня педагог. Про желание стать продавцом я сразу забыла. А теперь все-таки им стала, но каким (смеется)! Элитным! Продавцом недвижимости. А мама у меня строитель, она строила дома для людей. Да и педагогические свои склонности я не забыла: помогаю иногда своим знакомым и незнакомым нянчить детей, это помогает мне держаться на плаву. Так что у меня и от папы, и от мамы.

– Материально вы тоже выиграли?

– Я пришла в агентство «Невский альянс» в кризис почти три года назад и сразу взялась за все направления: аренда, продажа, посуточная тема. Тогда спрос на жилье упал, поэтому я не избалована большими деньгами. Я привыкла работать. За год из стажеров я перешла в агенты. Уже есть несколько телевизионных семей, которые из маленьких квартир переехали в большие, и я смею надеяться, что благодаря моим усилиям тоже. Сейчас я уже вышла на уровень среднего дохода. Но из тех, кто приходит сюда, остаются единицы. Ты никогда не знаешь, какой доход тебе эта работа принесет. То густо, то пусто.

– Оказалось, что еще меньше стабильности, к которой вы так тянулись?

– Да, меньше. Но теперь я поняла, что чем больше стремишься к стабильности, тем чаще жизнь предлагает противоположные ситуации. И нужно из них выходить достойно. Стабильности не бывает, жизнь постоянно меняется, и ты сама меняешься. Но надо всегда быть на плаву, этому учит меня новая профессия. Казалось бы, прагматичнее профессии не придумаешь, но моя работа очень творческая. От того, как ты преподносишь свои объекты, как общаешься с людьми, зависит результат, нужно быть гибкой, креативной, современной. Мне хочется не только зарабатывать, а приносить пользу. Я думаю, что человек может быть счастлив, когда у него гармония во всем: если он материально обеспечен, здоров и приносит какую-то пользу. Может быть, я старомодно мыслю, но как можно быть счастливым, если ты бесполезное существо? Благие дела – это важно. И как ни странно, в недвижимости у меня это получается.

– А печали нет, ностальгии не испытываете?

– Нет, печали нет, есть светлое чувство, что это у меня был такой замечательный опыт работы на ТВ. Ведь сколько людей живет мечтами, в грезах, работают на нелюбимой работе, получают неинтересную профессию и всю жизнь только мечтают о том, что вот, могли бы работать на телевидении, при этом ни разу не попробовав себя в этом интересном деле. Теперь-то я понимаю, что на ТВ обычная работа, но она необычна тем, что там большое количество интересных, харизматичных, профессиональных людей, с которыми я и по сей день дружу. Но когда ты ее знаешь изнутри, она становится для тебя обыденной, розовые очки спадают. Но эта профессия меня многому научила: умению общаться с людьми, способности выделять главную мысль и идею, планированию и многому другому, что сейчас помогает мне в моей нынешней профессии.

– Присущая вам амбициозность, может быть, еще куда-нибудь приведет?

– Этот переход из одной профессии в другую открыл во мне еще одно качество: оказывается, я могу кардинально поменять род деятельности. Я думаю, что тогда, в депрессии, произошло прощание с какими-то своими иллюзиями, в том числе, с мифом о том, что профессия дается раз и навсегда. В нас живет еще советская установка: будь верным одной профессии. Но когда ты говоришь одному «да», то автоматически отвергаешь все остальное. А если применять все свои способности и навыки, то можешь максимально реализовать себя, даже в бухгалтерии.

– Вот интересно было бы найти журналиста, который ушел в бухгалтеры…

– В бухгалтеры я не пойду, а вот в певицы бы пошла – у меня голос хороший. Я люблю петь в караоке. Может быть, я еще стану актрисой, говорят, во мне артистический талант есть. К Вицину, например, после сорока лет слава пришла, а мне только 43. Жизнь то у меня очень интересная, я сама себе завидую.

Фотографии из личного архива

14.11.17

Нина Башкирова