Розыгрыш
SPbSj публикует воспоминания журналиста, заслуженного работника культуры РФ Александра Травина о годах работы в "Ленинградской правде", о людях и событиях 60-х, 70-х, 80-х годов. Третья часть рассказывает о "периоде розыгрышей" в редакции, когда журналисты то отправлялись на поиски несуществующего гигантского змея, то собирали деньги на "поддержку журналистов борющейся Анголы".
Александр Травин: "Это небольшие рассказы о моих товарищах из «Ленинградской правды». Увы, многих из них уже нет с нами. Но я не делил своих героев на ушедших и на тех, кто выполняет свой журналистский долг сегодня. Эти люди всегда со мной. В рассказах нет никаких личностных характеристик; они основаны на конкретных делах и поступках моих товарищей, очевидцем которых или участником описываемых событий был я сам".
Это было удивительное, неповторимое время. Середина семидесятых годов, газета «Ленинградская правда – оплот партийности, выдержанных идеологических установок, единственно правильных публикаций ... Но до чего же талантливыми, красивыми, ни на что не похожими были помещенные на ее страницах очерки, репортажи, корреспонденции, фельетоны, статьи. А какие люди работали в то время в газете! Что ни имя, то целое направление в журналистике.
Мужественный Юрий Стволинский с его непревзойденными очерками и репортажами, беспредельно преданный тяжелой индустрии Борис Чертков, весь в спортивных заботах Михаил Эстерлис, певец тружеников совхозных полей Иван Селиванов, бесконечно радеющая за производство товаров для народа Кира Григорьева, талантливейший фельетонист Юрий Борин, трепетная театралка Кира Клюевская, замечательный мастер фотообъектива Василий Логинов … Невозможно перечислить всех. Проще взять штатное расписание редакции тех лет и опубликовать его полностью.
Несмотря на весьма напряженный график работы и постоянную занятость, журналисты тянулись друг к другу, дружили, всегда помогали, если надо, товарищу. Иногда отношения между ними выливались в весьма своеобразные формы. Например, в необъяснимую эпопею увлечения игрой в трик-трак. Кто конкретно принес в редакцию раскладную картонную доску с разноцветными фишками – неизвестно. Но то, что эта древняя средневековая игра с четырьмя участниками сразу же стала небывало популярной, факт.
После четырех часов дня, когда заботы по номеру утихали, и в работе наступал некоторый спад, в 307-й комнате, одной из самых больших в редакции, собирались игроки. Здесь можно было увидеть Николая Малова, Якова Пановко, Василия Логинова, Валентина Ворошилова, Славу Четкарева, Володю Невельского, фотокорреспондента Анатолия Колосова, которого все почему-то звали «поэтом Колосовым», и многих других.
Какие страсти кипели за доской! Фишки мчались вперед по отведенным им дорожкам, наскакивали, сбивая одна другую, выстраивали непроходимые барьеры. Эмоции игроков и ожидавших своей очереди были невероятны. Обсуждались ходы, подавались советы, слышались радостные возгласы и разочарованные вздохи. Резались по два – три часа. Причем, бескорыстно: ни на деньги, ни на пиво, ни на что другое не играли. Сегодня понимаешь: просто снимали напряжение.
Так же внезапно, как и началась, игра прекратилась. Но паузы не возникло. Наступил период розыгрышей.
Однажды репортер Виктор Безбрежный, загадочно улыбнувшись, сказал: «Ждите! Такую информацию принесу, что весь город завтра удивится». И быстро исчез из редакции. Путь он, «по наводке одного из членов экипажа», держал в Морской торговый порт, чтобы подняться на борт сухогруза «Новозыбков», где среди ящиков с апельсинами находилась забравшаяся еще где-то на юге огромная анаконда. Долго бродил Виктор по трюмам, гигантского змея не обнаружил и очень расстроился. Какая сенсация пропала!
А у Льва Иванкина, корреспондента промышленного отдела, ничего не пропало. Но и не прибыло. Застегнув чем-то набитый огромный кожаный портфель, из которого, как говорят, одна телевизионная дива позже сшила себе юбчонку, Лева поехал в гостиницу «Выборгская», где его ожидал «приславший» телеграмму магаданский друг Кешка Степанов, чьи обороты речи были так искусно подделаны, что поднаторевший в розыгрышах Иванкин никакого подвоха не заметил. Нечего и говорить, что Кешку он так и не встретил.
Ян Стругач, Лев Иванкин, Александр Травин, Олег Байков (слева направо)
Мне тоже не поздоровилось. Один из пятничных вечеров я провел, болтая на ломаном французском языке с приехавшим специально ко мне «французским другом» моего друга из Гавра. Денег для его встречи на тот момент у меня не было, и я взял пять рублей в долг у задержавшейся в редакции Киры Григорьевой. На помощь позвал Иванкина, и с помощью купленной бутылки болгарского бренди мы провели премилую светскую беседу, едва не закончившуюся дракой у Пушкинского театра по поводу того, чьи драматурги лучше – наши или французские.
К этим розыгрышам я бы отнес и такую шутку-инцидент. Однажды в комнату промышленного отдела зашел ответственный секретарь газеты А.А. Максимов:
— Кто из вас за двадцать минут может написать сто пятьдесят строк текста на индустриальную тему? – спросил он и добавил: - На первой полосе образовался пробел, его надо срочно заполнить, а в запасе ничего подходящего нет.
— Любой напишет.
— Вот и хорошо, пишите. Только учтите, времени крайне мало. Надеюсь на вас.
Как было не оправдать такое высокое доверие?! Но ведь, действительно, один человек не успеет написать за треть часа материал необходимого объема, да еще напечатать его через машбюро. Решили взяться за дело втроем.
Ян Стругач, Лев Иванкин и я быстро написали по пятьдесят строк из жизни хорошо известного нам завода «Союз». Логически соединили куски, придумали название. А вот как подписать текст? Поставить под самым обычным и небольшим в общем-то материалом фамилии сразу трех «маститых» авторов – значило придать ему несуществующую важность.
Решили использовать псевдоним. Но такой, чтобы в нем поместились все три фамилии. Придуманной подписью остались очень довольны. Она звучала так: С.Трилевич.
С.Тр ……ч (Стругач),
С.Тр …….. (Саша Травин),
илеви …… (и Лев Иванкин).
На следующий день чуть было не разразился скандал. На планерке, где обсуждался вышедший номер, заместитель редактора П.К. Гайдышев гневно вопросил:
— Что это за Кукрыниксы такие у нас завелись? Этот ужасный псевдоним!..
Все замолчали. Гайдышев хотел еще что-то добавить, но тут И.В. Чурин, заведующий отделом информации, очень вежливо поинтересовался:
— Скажите, пожалуйста, Петр Ксенофонтович, а чем фамилия Трилевич хуже фамилии Иванов?
Свою оплошность заместитель редактора понял сразу же. Инцидент был исчерпан.
Конечно, об этом тогда никто не думал, но во всех шутках и розыгрышах тех лет был глубокий смысл. «Ленправда» была единым организмом, хотя и состояла из разных, сильно отличавшихся друг от друга личностей, и, тем не менее, с общими устремлениями, общими целями и заботами. Не как сейчас: угрюмое молчание в офисах …, не дай бог, кто-нибудь заглянет через плечо в экран твоего компьютера … Не ошибусь, если скажу, что розыгрыши и шутки, на которые, кстати сказать, никто не обижался, не хуже партийного и профсоюзного бюро соединяли всех нас, позволяли лучше понимать друг друга и самих себя. И к тому же известно: с плохими людьми лучше не шутить.
Хорошие же сами были не прочь стать объектами розыгрыша.
— Над многими вы посмеялись, - сказал, входя в кабинет Виталия Михайлова, заведующего отделом промышленности, спецкор секретариата Юрий Стволинский, - но меня вам никогда не удастся провести.
— Ты уверен? – заметил Михайлов.
Мы, Иванкин, Стругач и автор этих строк, с интересом наблюдали разыгрывавшуюся сцену. Интрига завязывалась на наших глазах.
— Даже не сомневайся. Можем поспорить, - загорячился Стволинский. – Если в течение месяца меня ни на чем не поймаете, то с вас бутылка коньяка. Если проигрываю, то с меня.
Ударили по рукам. Счет пошел.
— Что будем делать? – спросил Михайлов. Мы пожали плечами: дескать, надо думать.
Идея пришла не сразу. Суть ее заключалась в том, чтобы разыграть Стволинского в самый последний день отведенного срока, когда у того притупятся внимание и осторожность и он уже будет чувствовать себя победителем. Но что именно предпринять? Помог случай.
Лева Иванкин дежурил по номеру, и в цехе, на столе у верстальщика Виктора Подгорного увидел плотный лист бумаги, на котором были изображены два полушария земли, а над ними напечатана надпись: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь»! Под полушариями значилось, что в Ленинграде проходит международный форум географов. Это лист Иванкин выпросил у Подгорного и принес к Михайлову. Ключ к розыгрышу лежал перед нами!
Вместо «Пролетарии всех стран» решено было написать «Журналисты всех стран, соединяйтесь»! Полушария оставить. На том месте, где находится Африка, выделить цветом Анголу, которая тогда отражала интервенцию соседнего государства, и ниже, под континентами в виде заголовка набрать:
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ФОНД ПОДДЕРЖКИ ЖУРНАЛИСТОВ БОРЮЩЕЙСЯ АНГОЛЫ
Товарищ, помоги своим коллегам рублем или долларом!
Чем нелепее, тем убедительнее. Вот такой плакатик с графами для фамилий и денежных пожертвований и был сооружен втайне от всех.
Между тем проходит одна неделя, вторая, третья… Никаких поползновений против себя Стволинский не наблюдает. Он постепенно успокаивается и шагает по коридорам редакции с гордо поднятой головой.
И вот наступил последний для розыгрыша день.
Сотрудница отдела пропаганды Светлана Фурса с самого утра не выходит из кабинета. На ее столе находятся тот самый плакатик и картонная коробка, заранее наполненная денежными купюрами и мелочью. В графах проставлены фамилии осведомленных о шутке сотрудников и их подписи за якобы пожертвованные деньги. Весть о том, что Светлана собирает средства для журналистов Анголы, сама собой быстро разошлась по редакции, и сотрудники без всякого предварительного звонка стали приходить к Фурсе, чтобы выполнить свой интернациональный долг.
Были забавные эпизоды. Заведующий отделом сельского хозяйства Николай Елисеев пожертвовал для ангольских коллег три рубля. Когда пришел сотрудник этого же отдела Иван Селиванов, Светлана попросила у него рубль. Но Иван поинтересовался, а сколько отдал его шеф, и, узнав, что втрое больше, обиделся: «Это почему же с Елисеева берете три рубля, а с меня всего один? Я хочу внести столько же». И настоял на своем. Собранные деньги были, конечно, потом всем возвращены.
Иван Селиванов, Александр Травин (слева направо)
Во второй половине дня Светлана снимает трубку телефона и набирает номер Стволинского:
— Юрий Моисеевич, не сможете ли зайти ко мне?
— Конечно же, Светочка.
Фурса информирует Стволинского о международной благотворительной акции, и тот изъявляет полную готовность принять в ней участие. Она просит не торопиться и протягивает плакат. Стволинский минуты две изучает текст и графику (неужели все понял?), просматривает внесенные суммы (от рубля до трех) и спокойно вынимает из кошелька трешницу. Фурса облегченно вздыхает. Галантно побеседовав со Светланой, Юра возвращается к себе.
Фурса тут же сворачивает свою лавочку и с коробкой денег, с плакатом приходит к Михайлову. Здесь уже все в сборе (плюс Толя Тютенков), все в ожидании захватывающей развязки.
Михайлов, не торопясь, набирает номер спецкора:
— Юра, зайди!
Стволинский приходит.
— С тебя еще семнадцать копеек.
— Каких семнадцать копеек?
— Три рубля ты уже заплатил, а бутылка стоит на семнадцать копеек дороже.
Стволинский опешил, онемел, а потом громко расхохотался:
— Так это был розыгрыш?!
— Ну, конечно. Небрежно ты относишься к документам.
- Напротив. Текст внимательно прочитал, но сомнений не возникло. Представьте (и зачем только я это делал?): весь месяц вежливо отвечал на телефонные звонки, терпеливо выслушивал посетителей, ни одного читательского письма не просрочил с ответом, подозревал всех и вся. Но на такое попасться… Виртуозный розыгрыш!
С этими словами Юрий Стволинский побрел в магазин.
Продолжение следует...
Читать часть 1, часть 2
Фото из личного архива автора