Карта Китая
SPbSj публикует воспоминания журналиста, заслуженного работника культуры РФ Александра Травина о годах работы в "Ленинградской правде", о людях и событиях 60-х, 70-х, 80-х годов. Четвертая глава рассказывает о поездке автора, как бы сказали сейчас, в пресс-тур на Саяно-Шушенскую ГЭС.
Александр Травин: "Это небольшие рассказы о моих товарищах из «Ленинградской правды». Увы, многих из них уже нет с нами. Но я не делил своих героев на ушедших и на тех, кто выполняет свой журналистский долг сегодня. Эти люди всегда со мной. В рассказах нет никаких личностных характеристик; они основаны на конкретных делах и поступках моих товарищей, очевидцем которых или участником описываемых событий был я сам".
— Что это у вас там? – командир экипажа туполевского авиалайнера указал на сумку радиожурналиста Виктора Бузинова, сидящего рядом со мной.
— Карта Китая, – пошутил тот.
— Так, – сразу насторожился летчик,– покажите-ка эту карту! (В середине семидесятых годов в Советском Союзе началась эпопея угонов пассажирских самолетов за рубеж).
Виктор развернул рулон. Это были рисунки учеников одной из ленинградских школ, которые он обещал передать пионерам Красноярска, куда мы и направлялись во второй половине декабря 1978 года.
Мы – это группа корреспондентов ленинградских газет, радио и телевидения, сформированная Союзом журналистов города и области для освещения пуска первого агрегата Саяно-Шушенской гидроэлектростанции. К строительству крупнейшей в мире ГЭС, которая должна была обеспечить энергией 120 предприятий Саянского территориально-производственного комплекса, индустрию Кузбасса, было приковано внимание всей страны. Турбины и генераторы, другое энергетическое оборудование создавалось на ленинградских предприятиях. Да и спроектирована станция тоже была в нашем городе. О Договоре двадцати восьми участников научно-технического содружества по созданию Саяно-Шушенской ГЭС знали, казалось, все, от мала до велика.
— Неудачная шутка, – бросил командир. – Ведь я мог задержать вылет для проверки пассажиров.
Затем, убрав с лица строгость, добавил:
— И все же – успеха в работе!
— Ну прямо напутствие Шарковой повторил, – облегченно заулыбался Бузинов. – Хотя, действительно, нескладно у меня получилось. А знаете, я и без всякой карты могу рассказать, как мы из Красноярска поедем в Абакан, оттуда в Саяногорск, по какой дороге, что увидим в пути.
Виктор любил географию. А какая же география без карт? Кстати, увлечение топонимикой очень пригодилось ему позже, когда он вел знаменитый цикл радиопередач «Прогулки по Петербургу», писал свои книги о городе.
И вот мы на Енисее. Описывать красоту сибирской природы и внушительный размах строительства Саяно-Шушенской гидроэлектростанции я не буду. Все это есть в наших репортажах и очерках. Интереснее, думается, будет рассказать о тех эпизодах, которым, по тем временам, не придавалось общественное звучание.
Мы работали с увлечением. Встречались со строителями, монтажниками, наладчиками, водителями огромных грузовых автомобилей, с руководителями ленинградских промышленных предприятий, проектных и конструкторских организаций, которые тоже прилетели в Саяны. Но, в какой именно день произойдет пуск первого агрегата, никто не знал. Мы ждали. И, наконец, дождались.
Досрочный ввод в эксплуатацию первенца станции красноярские власти по совету Москвы решили приурочить к очередному дню рождения генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева (19 декабря) как трудовой подарок вождю от саянских гидроэнергетиков. Ввод агрегата под промышленную нагрузку был доверен лучшим из лучших, победителям социалистического соревнования за право участвовать в его пуске. Это событие очень торжественно и подробно освещалось всеми ленинградскими СМИ. Но только на двое суток позже его реального времени.
На Саяно-Шушенской ГЭС ждали поздравления Л.И. Брежнева с производственной победой. По этому поводу прямо у плотины станции должен был состояться грандиозный митинг.
Поздно вечером, когда оперативная информация о пуске была уже передана по телефону в редакцию «Ленинградской правды», где я работал, меня, как и других журналистов, попросили совместить ввод в действие первого агрегата и предстоящий митинг по случаю предстоящего поздравления генсека в одной публикации. Иначе говоря, переместить уже произошедшее событие на день позже. Пришлось снова звонить в редакцию, рассказывать о сложившейся ситуации, просить о переносе полученного материала из текущего номера в следующий и ждать от меня дополнительной информации. Как видим, поздравление генерального секретаря оказалось важнее, чем реальное и очень важное событие. Такая вот была практика, которая ни в коей мере не умаляет профессионализма журналистов, побывавших на Енисее.
20 декабря поздравление было получено, и в тот же день состоялся митинг. Однако редакция не пошла на предложенный свыше вариант, хотя и не опубликовала в тот день никакой информации с берегов Енисея. Был использован остроумный ход.
О начале работы станции наши земляки узнали 21 декабря из опубликованного на первой полосе газеты официального сообщения ЛенТАСС с указанием точной даты события: «первый агрегат богатырской ГЭС пущен в день рождения Леонида Ильича Брежнева». Под ним был размещен мой репортаж о том, как готовился и происходил пуск (без указания даты, которая была уже известна из тассовского материала) с предшествующей этому рассказу врезкой о митинге. Под фамилией автора стояло: Саяно-Шушенская ГЭС, 20 декабря 1978 года. Таким образом, оба события, несмотря на то, что соседствовали в одном материале, не были смешаны в общую колоду, а разделены, как и происходило в реальности, по времени. Объективность информации была достигнута. Вместе с тем и пожелание вышестоящих товарищей вроде бы было выполнено.
Впрочем, и на митинге, если отбросить в сторону риторику и пафосные речи некоторых руководителей, было немало интересного. Прежде всего, искренняя радость представителей трудовых коллективов тому, что смогли проделать огромную работу в сроки, короче отведенных нормативами. Многого стоит и такая, скажем, сцена …
В коридоре, ведущем в машинный зал станции, стоит бригадир сборщиков Ленинградского Металлического завода Владимир Чичеров. На его лице легкая задумчивая улыбка. О чем думает прославленный ленинградский рабочий? Может быть о том, как дружно трудился его коллектив, чтобы досрочно отгрузить в Саяны второе рабочее колесо турбины? А может быть, о своем друге, не менее известном саянском бригадире бетонщиков Валерии Познякове, которого еще не видел? Два часа, как Владимир сошел с трапа самолета.
А Позняков, легок на помине, тут как тут. И не один, а со всей бригадой. Высокий, широкоплечий, с каким-то необыкновенно просветленным лицом. Под стать вожаку и его товарищи. У каждого через плечо лента победителя соревнования, завоевавшего право участвовать в пуске первого агрегата ГЭС.
Они шагнули друг другу навстречу. Обнялись.
— Я с лентой, а ты без ленты? – пробасил Позняков. – Непорядок.
Он скрылся в комнате, на дверях которой висела табличка «Штаб стройки» и вышел с такой же лентой. Надел ее на Чичерова.
Вместе, разные и похожие, стояли сибиряк и ленинградец на митинге. Рабочее братство – вот о чем подумал я, глядя на друзей. В качестве отступления: где оно сегодня?
— Не будь таких людей, как Чичеров и Позняков, их товарищи, – сказал мне после митинга начальник «КрасноярскГЭСстроя» С.И. Садовский, – плотину, гидротехнические сооружения не построили бы так быстро.
— Не преувеличиваете, Станислав Иванович?
— Нисколько. На людях подобной закалки держится государственное дело любого размаха.
Такие люди есть и сегодня. Другое дело, востребованы ли они нынешними правителями и олигархами?
Александр Травин, Владимир Чичеров, Ян Стругач (слева направо)
Все дела позади. Вечером 20 декабря мы сидим в холодном номере красноярской гостиницы: Александр Березкин («Вечерний Ленинград»), Игорь Пестун («Смена»), Борис Вахрамеев («Ленинградский рабочий»), Ксения Монусова (многотиражная газета ЛМЗ), Алевтина Аристархова (телевидение), фотокорреспондент Александр Дроздов и я («Ленинградская правда»). Утром улетаем домой. А пока за горячим чаем обсуждаем прошедшие события, говорим о проделанной работе, делимся впечатлениями.
Нет только Бузинова. Но вскоре появляется и он, раскрасневшийся от крепчайшего мороза. В руках Виктора большая сетка с ананасами.
— Вот дома-то обрадуются, – чуть ли не с порога заговорил он. – Представляете, из Сибири и с ананасами. У нас их нет, а тут все магазины завалены ананасами, бери – не хочу.
– Вот именно, не хочу, – мрачно отреагировал Дроздов. – Ты что, не заметил? В Красноярске нет мяса, колбасы, сосисок, яиц, консервов, даже рыбы не хватает. Зато полно ананасов.
— Да-а-а …, – нараспев протянул Бузинов, – понимаю теперь, почему на меня так странно смотрели прохожие.
— В Саянах трудовой подарок вождю, а здесь – подарок генсека, – заметил Борис Вахрамеев.
— Не надо так, ребята; договоритесь на свою голову, – поосторожничала Монусова. – Хватит и инцидента в самолете.
— Что есть, то есть, – констатировал Бузинов.
Разумеется, в газетных публикациях и радио-телепередачах, посвященных Саяно-Шушенской ГЭС, об ананасах не было ни слова.
P.S. Я не сторонник ретивых охаивателей недавнего прошлого. Рассказываю лишь об издержках того периода, которые затрудняли работу и с которыми приходилось считаться.
Продолжение следует...
Читать часть 1, часть 2, часть 3
Фото из личного архива автора