Орден, которого не было
SPbSj публикует очередную главу воспоминаний журналиста, заслуженного работника культуры РФ Александра Травина о годах работы в "Ленинградской правде", о людях и событиях 60-х, 70-х, 80-х годов. В этой части автор рассказывает о действенности прессы, подготовке к 60-летию издания и "ордене, которого не было".
Александр Травин: "Это небольшие рассказы о моих товарищах из «Ленинградской правды». Увы, многих из них уже нет с нами. Но я не делил своих героев на ушедших и на тех, кто выполняет свой журналистский долг сегодня. Эти люди всегда со мной. В рассказах нет никаких личностных характеристик; они основаны на конкретных делах и поступках моих товарищей, очевидцем которых или участником описываемых событий был я сам".
Работать в "Ленинградской правде"" хотели многие журналисты. Но отнюдь не все. Потому что в городе существовали такие издания, как высокопрофессиональные газеты "Смена", "Вечерний Ленинград", первоклассные телевидение и радио. А какие были замечательные газеты на предприятиях (даже не хочется называть их многотиражками)?! Например, тот же "Скороходовский рабочий", редактор которого Магда Алексеева вырастила целую плеяду замечательных журналистов. Словом, было, где журналисту заявить о себе в полный голос.
Тем не менее, в негласной табели о рангах "Ленинградская правда" занимала самое главное место. Она была единственной в регионе (как сказали бы сегодня) газетой, награжденной "за успешную деятельность по мобилизации трудящихся на трудовые свершения в народном хозяйстве" орденом Ленина - высшей государственной наградой. И вручал ее в Актовом зале Смольного никто иной, как председатель Президиума Верховного Совета страны К.Е.Ворошилов. Лидерство газеты в сложившейся иерархии отражалось даже в концертах по заявкам журналистов на Ленинградском радио, передаваемых пятого мая, в День советской печати, когда первым всегда выполнялся заказ сотрудников "Ленправды". Впрочем, этот порядок однажды был нарушен.
К.Е.Ворошилов в связи с пятидесятилетием газеты вручает орден Ленина старейшей сотруднице "Ленправды".
Для специального корреспондента Юрия Стволинского была выбрана песня "А-а, и зеленый попугай...". Руководители музыкальной редакции радио сочли, что Красная Шапочка в исполнении Оли Рождественской не соответствует масштабам "Ленинградской правды" и облику мужественного Юрия Стволинского, в прошлом капитан-лейтенанта Балтийского флота. Вот если бы прозвучал "Крейсер "Варяг" или, например, фуга Баха ... Заказанную песню исполнили второй по порядку. Стволинскому же до двух часов ночи не давали покоя звонки коллег: действительно ли эта незамысловатая песенка нравится ему? Он отвечал (а что оставалось делать): да, нравится.
О том, какой политической, идеологической, социальной силой, влияющей буквально на все сферы жизни города и области, была "Ленинградская правда", убедительно и публицистически ярко рассказано в выпущенной газетой книге "Время, отлитое в строки", давно уже ставшей раритетом (книга написана журналистами "Ленинградской правды" к 50-летию издания и выпущена в 1968 году – прим.ред.). Газету, тираж которой превышал миллион экземпляров, любили, уважали, с ее мнением считались в обязательном порядке. И не только в городе и области, но и в руководящих кругах Москвы. Вспоминаются два характерных эпизода.
Однажды я побывал на заводе торгового машиностроения и написал о нем критическую статью под названием "Кривое колесо": низкая производительность труда, никудышная дисциплина, невыполнение текущих планов и т.д. Появление такого рода публикаций означало определенные действия районных и городских партийных органов: разбирательства, вызовы "на ковер" руководителей предприятия, выговоры, лишение премий и другие неприятности. Но с неожиданной реакцией на эту статью я встретился совсем в другом месте.
- Ты знаешь, - рассказал мне при встрече генеральный директор производственного объединения "Луч" Владимир Кремень, - утром твое "Колесо" я взял с собой на совещание начальников цехов и, не называя завода и фамилий, прочитал текст вслух: "Как вы думаете, о каком предприятии идет речь"? Начальники цехов понуро опустили головы: "О нас". Нет, не о "Луче". Но ситуация очень похожа. Не сделаете нужных выводов, и подобная публикация "Ленправды" может появиться и о нас с вами.
Вот это и называется действенностью прессы. В связи с этим не могу не рассказать и о другом, совершенно необычном и, может быть, единственном в практике СМИ проявлении так необходимой всякой газете действенности.
- Можешь ко мне приехать? – слышу в телефонной трубке голос директора завода "Электрик" Константина Негодуйко.
- Конечно.
Мы встретились, и руководитель передового предприятия, выпускающего высокоэффективную электросварочную технику, прямо-таки обескуражил меня:
- Хочу, чтобы ты написал о заводе критическую статью.
- Зачем? Это же подорвет его репутацию.
- Суть не в этом. Ты, главное, напиши.
- И все-таки не понимаю.
- Ну, тогда слушай. С этой статьей я поеду в Москву к министру Антонову: "Вот до чего дошло. Из-за разгильдяйства ваших сотрудников, по вине которых срываются утвержденные вами же графики поставок нового оборудования для переоснащения производства, я не могу начать выпуск более совершенных преобразователей и трансформаторов".
Я написал статью. С ее отпечатанной на машинке копией, которая якобы случайно оказалась в его руках, Негодуйко действительно отправился в столицу. Антонову критика (в статье называлось и его министерство) явно не понравилась: ведь "Ленинградскую правду" читают и в Центральном Комитете КПСС. Какая последует реакция, догадаться было не трудно. Министр пообещал ленинградскому директору наладить поставки оборудования в течение недели. А со статьей попросил как-нибудь уладить.
Сдавать написанный материал в набор я не торопился; выжидал, чем дело кончится. Министр слово сдержал, и надобность в публикации отпала.
Здание на Фонтанке, 59, в котором "Ленинградская правда" занимала весь третий этаж
Тем временем назревало большое событие: 2 апреля 1978 года (20 марта по старому стилю) "Ленинградской правде" исполнялось 60 лет. Готовиться к юбилею начали уже с начала семьдесят седьмого года.
В текущих и долгосрочных планах редакционных отделов предусматривались материалы на самые актуальные темы, постановка важнейших проблем в развитии города и области, намечались пути их решения. Свои материалы сотрудники писали с особым старанием, их тщательно вычитывали и правили по всей технологической цепочке выпуска газеты. Огромное внимание уделялось оформлению полос. Пишущие журналисты, фотокорреспонденты, сотрудники секретариата, корректоры, технический персонал работали вдохновенно, что называется, на втором дыхании. Сдвиги в лучшую сторону были заметны. И это, разумеется, видели читатели. Поток писем в редакцию резко увеличился.
При всей серьезности подготовки к юбилею доходило и до курьезов. Особенно рьяно старался заведующий хозяйством Лев Рухманов. По его инициативе все отраслевые отделы украшались фотографиями соответствующей их специфике тематики. Скажем, на стенах отдела культуры можно было увидеть портреты музыкантов и балерин, в отделе сельского хозяйства – трактористов и животноводов, в отделе пропаганды – партийных деятелей и философов. А в наш промышленный отдел Рухманов принес фотографию перемазанного кочегара в войлочной шляпе-колпаке.
- Не нашлось портрета посимпатичнее? – поинтересовался я.
- Это герой соцсоревнования. Мне нравится, - ответил Рухманов и пальцем указал рабочему Вите, куда именно вбить гвоздь, чтобы повесить фото. Витя этот, высокий и худой мужчина лет тридцати, подкупал нас тем, что, когда ему не хватало на выпивку, протягивал ладонь с лежащим на ней рублем и, глядя в глаза, проникновенно заверял: "Ему скучно". Ну кто после этого мог отказать Вите.
Потом мне передавали, что Рухманов бегал жаловаться редактору:
- Этого милого передовика Травин назвал страхолюдом.
Варсобин только улыбнулся. У него были дела поважнее, чем разбираться, кто что сказал.
Ожидалось, что газета будет удостоена еще одного ордена – Трудового Красного Знамени. В тайне уже были изготовлены фирменные нагрудные значки с изображением двух орденов. И хотя это держалось в секрете, некоторые мои коллеги всеми правдами и неправдами ухитрялись их раздобыть. Был такой значок и у меня.
Один из них я подарил председателю Ленинградского комитета по телевидению и радиовещанию Ростиславу Николаеву. Однажды вместе с Виталием Михайловым и заведующим отделом пропаганды Борисом Фельдом я оказался у него в гостях. Первый раз у Николаева дома и с пустыми руками?! К счастью, во внутреннем кармане куртки у меня оказался тот самый значок с двумя орденами. Его я и вручил Ростиславу.
Он его внимательно осмотрел, а потом задумчиво произнес:
- Не рано ли припаслись значками?
И с легкой иронией пошутил:
- Фалеристы будут вам очень признательны, если они не пойдут в тираж.
Не секрет, что значки и марки, отображающие несостоявшееся событие, стоят у коллекционеров бешеных денег.
Как в воду глядел Николаев. Наступил день юбилея, но орден газета не получила. Почему? Суждений на этот счет было много, но подлинная причина так и осталась не раскрытой. Значки пошли в переплавку. Некоторая их часть, конечно же, разошлась по рукам. Недавно я даже увидел эти два ордена на значке "Ленправды" в одном из разделов Интернета. Называлась и цена, за которую его можно приобрести.
Юбилей газеты отметили, как и положено – неплохо. Правда, с некоторой долей огорчения, это понятно. Ну что ж, а газету делать все равно нужно, и рабочие будни покатились своим чередом. Уровень "Ленинградской правды" не снизился. Она по-прежнему оставалась для нас единственной и неповторимой.
Продолжение следует...
Читать часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5
Фото из личного архива автора